Результаты конкурса INALCO RUSSE OPEN

Выпуск 2022: Franck BOUYSSE, Buveurs de vent (отрывок, роман)

 

В этом году на конкурс поступила 151 работа.

 

В ПЕРВУЮ РАСШИРЕННУЮ ДЕСЯТКУ ВОШЛИ

(в алфавитном порядке):

БАРСОВА Яна Владимировна, Санкт-Петербург, редактор, переводчик-фрилансер

БОЛГОВА Ольга Вячеславна, Москва, преподаватель Литературного института им. А.М. Горького

ГЛАЗКОВА Александрина Михайловна, Москва, адвокат Московская коллегия адвокатов «Софос Кватро»

ДОРФМАН Лиза, Санкт-Петербург, сотрудник благотворительного фонда

ИБРАГИМОВА Марина Владимировна, Воронеж, технический переводчик, ООО Неткрэкер

ИСТРАТОВА Юлия Александровна, Москва, филолог, переводчик, доцент кафедры романской филологии РГГУ

КОЖИНА Елена Юрьевна, Смоленск, учитель английского языка, частная английская школа No1

КРУГЛОВ Алексей Николаевич, Москва, внештатный переводчик и редактор переводов

МЕШАЛКИНА Анна Евгеньевна, Москва, студентка магистратуры НГЛУ им. Добролюбова, артистка Хора французской песни им. Жоржа Брассенса, переводчик-фрилансер

ПАНЧЕНКО Маргарита, Париж, сотрудник группы компаний Société Générale

СЕРГЕЕВ Борис Ильич, Санкт-Петербург, переводчик-фрилансер

СМЕЛЯНСКАЯ Екатерина Александровна, Булонь, Франция

******

 

ПЕРВОЕ МЕСТО: не присуждается

*******

 

ВТОРОЕ МЕСТО:

БОЛГОВА Ольга Вячеславна, Москва, преподаватель Литературного института им. А.М. Горького

и

КОЖИНА Елена Юрьевна, Смоленск, учитель английского языка, частная английская школа No1

******

 

ТРЕТЬЕ МЕСТО:

БАРСОВА Яна Владимировна, Санкт-Петербург, редактор, переводчик-фрилансер

******

 

ПООЩРИТЕЛЬНЫЙ ДИПЛОМ:

КРУГЛОВ Алексей Николаевич, Москва, внештатный переводчик и редактор переводов

и

ПАНЧЕНКО Маргарита, Париж, сотрудник группы компаний Сосьете Женераль

 

******

 

ПЕРЕВОДЫ ЛАУРЕАТОВ

 

 БОЛГОВА Ольга Вячеславна

Окончила исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, специалист по новой и новейшей истории Франции, кандидат исторических наук. Выпускница Французского университетского колледжа (Collège universitaire de Moscou) и магистратуры университета Париж 1 Пантеон-Сорбонна (Paris 1 Panthéon-Sorbonne).

В настоящее время преподаёт французский язык в Литературном институте им. А.М. Горького. Член Ассоциации преподавателей французского языка России (АПФЯ).

 

Пьющие ветер

Франк Буис (отрывок из романа)

Эти четверо были, есть и всегда останутся единым целым, как предложение, в котором вместо слов четыре неразлучных, сплочённых, спаянных человечка. Четверо детей, четыре жизни, вплетённые в одну зарождающуюся фразу. Три брата и сестра родом из Гур Нуар.

После школы дети шли к огромной арке железнодорожного моста, под которым текла река, словно нитка сквозь игольное ушко. Погожими вечерами солнце преломлялось в водной глади тысячью кривляющихся ртов и вычерчивало на потрескавшейся земле причудливые тени, которые, перемещаясь, в конце концов исчезали в сумерках, как будто стёртые каким-то безумным божеством. В пасмурные дни над рекой ползли влажные клочья тумана, напоминавшие призраков, блуждающих между мирами. На сводах моста набухали крупные капли, которые с головокружительной скоростью летели вниз и, прежде чем исчезнуть, вспыхивали, поймав луч солнца. Под мостом, среди бурлящего потока, болталась привязанная к берегу рыбацкая лодка; она монотонно билась о сложенную из гранита опору моста. Казалось, под водой обитает какое-то неведомое существо, которое то натягивает, то отпускает веревку; существо нечеловеческих размеров, не обременённое ни желаниями, ни суждениями, никому не подвластное. Оно лишь равнодушно вторило людским ожиданиям, создавая иллюзию, будто в них есть какой-то смысл.

Марк, Матье и Мабель ходили к реке, чтобы оттянуть момент возвращения домой. Там они были почти чужими, а здесь, у реки, они создали свой собственный мирок. Люк их уже ждал. Он бросил школу, с тех пор как учительница сдалась и объявила родителям, что ничем не может ему помочь. Они подолгу сидели вместе, погружаясь в свои фантазии, оживляя их и по очереди что-нибудь выдумывая; они льнули друг к другу, как бездомные котята, выбравшиеся из водосточного жёлоба, чтобы залезть на крышу.

 

******

 

КОЖИНА Елена Юрьевна

Елена Кожина окончила Смоленский государственный университет. Работает переводчиком и преподавателем английского и французского языков. Сотрудничает с издательством «ЭКСМО». Победитель и призёр различных переводческих конкурсов, в том числе INALCO Russe Open, премии «Радуга»и Премии Норы Галь.

 

Пьющие ветер

Франк Буис

Их было четверо, но четверо эти были, есть и будут одно. Слитые, спаянные, пронизанные общим током, четыре былинки плоти срослись, как срастаются в текст слова. Четыре детские жизни, сплетясь воедино, стали строкой, что не дописана и пока ещё пишется. Трое братьев и сестра, рождённые в Гур-Нуаре.

После уроков они отправлялись к виадуку. Снизу в его каменное полукружие, словно нить в игольное ушко, вдевалась река; по верху ходили поезда. Вечерами солнце испещряло речную гладь тысячами кривящихся ртов и раскидывало повсюду тени, чьи зыбкие письмена кочевали по земле, пока в сумерках не стирались с неё каким-то вздорным божеством. В ненастные дни клочья тумана над рекой были как призраки, замешкавшиеся между миров. На своде каменной арки сгущались капли – и срывались вниз, увлекая к гибели блеснувший в них свет. Под мостом привязанная к колышку рыбацкая лодка покачивалась на волнах и мерно ударялась о гранитную опору. Казалось, будто кто-то натягивает и вновь ослабляет верёвку; будто под водой живёт нечто бесплотное – любая плоть была бы ему тесна – лишённое желаний и суждений, не высшее и не низшее, существующее только для того, чтобы бесстрастно напоминать людям об их надежде и заставлять верить, что когда-то она не была напрасной.

Всякий раз, придя к реке, Марк, Матье и Мабель тянули с возвращением домой. Здесь, а не там, они по-настоящему были дома, и это «здесь» они сделали своим царством. Люк поджидал их на берегу – он не ходил в школу с тех пор, как учительница, признав своё поражение, объявила родителям, что ничего больше не может сделать для этого мальчика. Дети делились мечтами, будто яствами за столом; приумноженная вчетверо, любая грёза казалась им явью. Подолгу сидели они так, прижавшись друг к другу, словно подвальные котята, задумавшие выбраться на крышу.

 

******

 

 БАРСОВА Яна Владимировна

Училась на романо-германском отделении филологического факультета в Омском государственном университете, где и довелось изучать французский язык. Позднее получила степень магистра лингвистики в СПбГУ, закончила аспирантуру, но главной специализацией всегда оставалась английская филология. С английским языком у меня «деловые отношения», с ним связана вся профессиональная и научная деятельность, а с французским — только удовольствие и чистый интерес.

Сейчас работаю редактором в новостных интернет-СМИ, также переводила книги с английского для издательства «Эксмо». Последние несколько лет, после сдачи кандидатского экзамена, французский язык актуализируется для меня только при чтении литературы и участии в конкурсах. Надеюсь в дальнейшем ещё поработать с ним, продолжать развиваться в сложном, но очень увлекательном деле художественного перевода.

НАПОЁННЫЕ ВЕТРОМ

ФРАНК БУИС

Четверка неразлучных: такими они были прежде, остаются поныне и пребудут вовек. Да просто представьте себе четыре нити живой плоти, прикрученные, припаянные, схватившиеся намертво. Четыре детские жизни сплелись в одной строке. Трое братьев и сестра, рожденные в местечке Гур Нуар.

После уроков дети направлялись к виадуку, громадному арочному мосту с железной дорогой, под которым нитью в угольном ушке вилась река. Погожими вечерами солнечные лучи отражались на ее поверхности тысячью оскаленных ртов, отбрасывали тени на растрескавшуюся землю, клеймили ее непонятными символами, с наступлением сумерек разобрать их становилось труднее: всё поглощала мать-тьма. В пасмурную погоду клочья тумана распадались на пушистые лоскуты, напоминая маленьких призраков, застрявших между мирами. Крупные капли воды отделялись от свода и, падая в бездну, успевали в головокружительном полете отразить свет. Под виадуком привязали рыбацкую лодку, водоворот не отпускал ее, и она мерно ударялась о прямоугольные гранитные опоры. Казалось, там внизу что-то живет, нечто потустороннее то натягивает, то ослабляет веревку; не скованная телесными узами, эта сила ничего не требует, никого не судит и тем более никому не подчиняется. Может, это призрак последней надежды, утраченной нами? Ведь было же время, когда надежды людей еще не казались бесплодными.

Марк, Матье и Мабель спустились к реке – домой идти не хотелось, там было неуютно: зато здесь, у реки, воображение рисовало им собственное королевство. Люк их уже дожидался. В классе он не появлялся, с тех пор как учительница объявила его родителям, что она не в силах ничего для него сделать. Было видно, что она и впрямь сдается. И вот вся компания в сборе, теперь можно было вдоволь помечтать, излить друг другу накопившееся за день, поделиться сокровенным. Так они коротали время, усевшись рядком – словно бездомным котятам как-то удалось вскарабкаться по водосточной трубе на крышу, где их уже никто не достанет.

 

******

 

КРУГЛОВ Алексей Николаевич

Окончил Московский физико-технический институт, кандидат физико-математических наук. Переводчик художественной литературы для издательств Москвы и Санкт-Петербурга, член гильдии "Мастера литературного перевода" и Союза писателей России. Переводил с английского языка прозу Ч. Диккенса, П. Г. Вудхауза, У. Голдинга, У. Берроуза, Д. Керуака, Ф. Дика, Д. Симмонса, П. Ди Филиппо и др. авторов, поэзию А. Поупа, Д. Герберта, У. Блейка, А. Теннисона, У. Торнбери, Р. Брука, С. Тисдейл, О. Добсона, Ф. Б. Янга, А. Тейта, Э. Э. Каммингса, К. Сэндберга, Р. Грейвза, Ф. Ларкина, Д. Константайна и др. С французского языка переводил художественные фильмы для телеканала «Культура»: «Молчание – золото» (Le Silence Est d’Оr), «Гордецы» (Les Orgueilleux), «Через Париж» (La Traversée de Paris), «Мари Октябрь» (Marie Octobre). Проза и поэзия французских авторов в моём переводе не издавались.

Франк Буисс

Пьющие ветер (отрывок из романа)

Их четверо, но они едины – были, есть и будут всегда. Как осмысленная фраза из четырёх слов, как электрический провод из четырёх скрученных и спаянных жил. Четверо ребят, чьи жизни переплетены и связаны крепко-накрепко этой ещё не дописанной фразой. Трое братьев и сестра, рождённые в Чёрной пади.

После уроков дети шли к виадуку. Гигантская монументальная арка несла на себе рельсы и шпалы, а под ней протекала река, будто нитка сквозь игольное ушко. Погожими вечерами солнце испещряло водную гладь мириадами кривляющихся рожиц и отбрасывало на растресканную землю мимолётные татуировки теней, а в сумерках рассеянная длань легкомысленного божества стирала их без следа. В пору ненастья туман расслаивался на невесомые воздушные клочья, что маячили эфирными призраками на границе миров. От каменного свода отрывались крупные капли, похищая частицы света в своём головокружительном фатальном падении, а в широком водовороте под аркой виадука мерно колотилась о прямоугольную гранитную кладку опоры рыбачья лодка, привязанная к свае. Казалось, её колышет из стороны в сторону, натягивая и отпуская трос, нечто из глубины, огромное и сверхтелесное, без желаний и рассудка, неизвестно откуда возникшее – отрешённый символ людских надежд, дающий иллюзию, будто их тщета не извечна.

Отправляясь на виадук, Марк, Матье и Мабель оттягивали возвращение из школы: дома было слишком неуютно, и они основали на речном берегу своё собственное королевство. Люк уже ждал их там, на занятия он больше не ходил – после того как учительница, признав поражение, сообщила родителям, что ничем не может ему помочь. Собравшись наконец вместе, дети подолгу делились мечтами, выплёскивая по очереди свои чувства. Сидели рядышком, бок о бок, словно дворовые кошки, готовые забраться на крышу.

 

******

 

ПАНЧЕНКО Маргарита

Сотрудник группы компаний Société Générale

ПЬЮЩИЕ ВЕТЕР

ФРАНК БУИСС (Роман, отрывок)

Их было четверо – тех, что были, есть и будут вовеки единым целым. Четыре побега перевились, сплотились и приросли друг к другу, будто слова одной осязаемой фразы. Фразы, что пишут четверо ребят, чьи четыре жизни сплелись воедино: трое братьев и сестра, рождённые в Чёрном Гуре.

После школы дети шли к железнодорожному мосту, под сводом которого, как через огромное игольное ушко, ниткой текла река. Погожими вечерами солнце кромсало её поверхность на тысячи искривлённых в ухмылке ртов, а на потрескавшейся земле выжигало тенями таинственные письмена, которые были в постоянном движении, пока с закатом не исчезали вовсе, стёртые рукой какого-то сбрендившего божества. В непогоду туман расползался бесформенными клочьями, которые походили на маленькие привидения, заплутавшие меж двух миров. Тяжёлые капли, срываясь со свода, стремились поскорей сгинуть в пучине, унося с собой отблески света. В большом омуте прямо под мостом об одну из опор мерно билась стоящая на приколе рыбацкая лодка. Казалось, её верёвку натягивало и ослабляло какое-то существо, живущее там, в глубине; существо, не стеснённое телом, без воли, без суждений и даже без разума: оно просто было, чтобы бесстрастно напоминать о людских надеждах и создавать иллюзию, что когда-то они были не напрасны.

Походом на реку Марк, Матьё и Мабель оттягивали момент возвращения домой. Там всё было настолько чуждым, что только здесь, у моста, они чувствовали себя как дома. Люк, как обычно, уже ждал их – в школу он не ходил с тех пор, как учительница, отчаявшись, сказала родителям, что не может ничего с ним поделать. Собравшись вчетвером, они надолго погружались в мечты, подпитывая эмоции друг друга с таким упоением, что те становились осязаемыми. Сидя рядком, ребята походили на бродячих котов, задумавших променять сточные канавы на высокие крыши.

 

******

 

ОТЗЫВЫ УЧАСТНИКОВ КОНКУРСА

ИСТРАТОВА Юлия Александровна

«Слово живое...»

Фрагмент начала романа Франка Буиса сразу пришелся мне по сердцу. Будто утонула в нем. Нутряной, животный, полный простых дивных запахов — сырой земли, тумана, влажного гранита; музыки природы — свищет ветер, скрипит лодка, волнуется река. Автор с большой любовью рисует родные места. А мост! Первым же делом я разузнала, как он выглядит, разглядела его чудесную каменную кладку, уютно утонувшие в густой прибрежной зелени опоры. Увидела лодку, прыгающую на волнах. Силуэтики ребят со спины, глядящих дикими котятами на свой вольный мир. Нечасто бывало в моей жизни такое единение с текстом. Почти сразу вспыхнул в голове перевод названия романа. «Ветром сыты», без тяжелого «шуршащего» причастия. Это, наверное, «подсказала» мне одна из самых любимых моих «наставниц» Р. Райт-Ковалева, которую я, переводя Буиса, перечитывала для ясности и вдохновения. Мне показалось, такой вариант перевода очень подходит для рассказа о четырех непокорных свободолюбивых ребятах.

«Quatre ils ..., un ils ...» — сложила напевное, сказительное «Четверо было их, но они росли-росли, да и срослись...». Мне очень понравилась емкость оригинальных formaient, forment et formeront; torsadés, soudés, galvanisés, и я попыталась максимально «сберечь» эту лаконичность, буквально переписав, сплетя наново второе и третье предложения: «...Срослись, свились, спаялись в цельное, долговечное, неподатливое. <...> Как перо выводит буквы, сплетая в слова — так сплетались, складываясь в одну, жизни четырех детей».

Вот вырос передо мною виадук — fait d’une arche monumentale. Облегчила «конструкцию» исходного синтаксиса, «отделив» ребят от моста и заодно заострив на нем внимание, ведь рассказ вокруг и сложен: «После уроков ребята шли к виадуку. Могучей своей аркой он легко подхватывал железную дорогу, а сквозь арку ниткой в игольное ушко скользила река».

С особой любовью попыталась передать скоротечность погожего дня, искрящуюся под солнцем воду, жар земли в трещинках; а пассаж про «глупого бога»! Мне показалось, я нащупала подходящий и адекватный вариант перевода: «Так уж бестолково заведено в жизни». «Ненастный» эпизод тоже представился мне очень осязаемо, я так и видела его, будто наяву: и бесплотные обрывки сонного тумана в арочках моста, незыблемого средь ненастья, а под ним бурлит река, и вздымается на волнах лодка, и ветрено, и так тревожно. Отдельная сложность для меня сосредоточилась на «своде» (так буквально обозначил его в этом фрагменте автор — la voûte) моста. Дитя архитекторов и страстная поклонница архитектуры, я с неоценимой папиной помощью трепетно изучила конструкцию мостов, а после долгих поисков остановилась наконец на решении: «На изгибе моста скапливались крупные капли дождя...».

Трудней всего, пожалуй, пришлось мне с «une entité plus vaste qu’un corps...». Но, обдумав множество вариантов, я перевела так: «А прямо под мостом так и бурлила река, мерно швыряла привязанную веревкой рыбацкую лодку; та раз за разом («рев», шум бурной воды — р, р, р, р...) наталкивалась на сложенные из гранита опоры виадука. Словно что-то крупное притаилось под водой, неведомая сила («поменяла» род, чтобы «высвободить» силу, чтобы «проще» было ей качать лодку) — то тянула веревку, то ослабляла; она не желала ничего, никого не судила, и никто был ей не указ. Качала она и качала безучастно на волнах свою лодку: было время, когда ваши чаяния были не напрасны (снова аллитерации — ч, ч, ч, ч... Монотонность, тревожная заунывность...), равнодушно и оттого не слишком убедительно (это avec détachement и donner l’illusion «спаялись») напутствовала она людей». Звуковые фигуры родились сами по себе: очевидно, я просто глубоко прониклась текстом, и он «зазвучал».

Легче всего дался мне завершающий абзац текста. Два момента перевела «от противного»: «repoussaient le moment» — ‘не торопились’; «là-bas était si peu chez eux» — ‘негде было приткнуться’. «Leur royaume»: позволила себе компенсировать ‘королевство’, ‘владения’ наречием ‘привольно’. Это слово мне показалось на своем месте. Рассказ-предложение о том, как Лука вылетел из школы, в переводе упростила, разделив надвое. «Лука уже их ждал, его выгнали из школы. Учительница выбилась из сил и сказала родителям, что учить мальчика бессмысленно». С последующим пассажем пришлось немного повозиться, но вот я отступила от своего ненаглядного «полотна», увидела зорче, перефразировала, силясь сберечь особый сплав между ребятами, уникальность их животного, первозданного единения, и пришли мне слова: ‘приникнув’, ‘уже не торопясь смаковали мечты’ («demeuraient de longs moments attablés à leurs rêves»), ‘высвобождая скопившиеся страсти’, ‘подзадоривая друг друга’, ‘сидя рядком’, пока наконец не уткнулась в самое пленительное, венец фрагмента — «des chats de gouttière délaissant la gouttière». Не одну неделю обкатывала я так и сяк в голове этот замечательный образ, пыталась сберечь чудесный намеренный повтор, игру, повадки «водосточных» котят, что ‘оставляют свою водосточную трубу’. И вот до чего додумалась: уличную «дикость», «неприрученность» компенсировала в эпитете ‘дворовый’ (хотя un chat de gouttière это ‘домашняя кошка’), сложила наконец свой «повтор» (‘дворовые’, ‘со двора’) и отпустила котят бродить самим по себе. И вот как зажили они в моем переводе: «...сидя рядком, как дворовые котята, что вот-вот вырвутся со двора и ну хозяйничать на крыше».

 

******

ДОРФМАН Лиза

Отрывок, предложенный в этом году для перевода, — фрагмент романа Buveurs de vent современного французского писателя Франка Буиса. Работая над текстом, я держала в голове несколько важных моментов:

1.Буис — автор, глубоко преданный региону, о котором пишет. В одном из видео Буис даже показывает зрителям место действия своего романа https://www.youtube.com/watch?v=iTrT8h0SKCY . Мне важно было помнить, что передо мной описание не абстрактного пейзажа, а конкретной точки на географической карте. Иногда я сверялась с фотографией этого железнодорожного моста – она помогала мне сосредоточиться при выборе наиболее точных эквивалентов.

2.Текст Франка Буиса — очень плотный. В предложенном для перевода фрагменте определяется несколько образных рядов, состоящих из развернутых взаимосвязанных метафор.

Первый ряд — это описание близости детей. Речь идет о их внутреннем, душевном, единстве, но при этом используется зримый телесный образ brins de chair, дополненный определениями torsadés, soudés, galvanisés, а также tressées, liées.

Во втором образном ряду тема телесности продолжается при описании природных явлений — глаголами déchirait и tatouait. Прием олицетворения, используемый здесь автором, например, la surface en milliers de bouches grimaçantes делает описываемый пейзаж и помещенных в него персонажей единым целым.

В следующем образном ряду «живыми» оказываются и капли, и лодка, и une entité, повторенное несколько раз; но дважды в этом небольшом отрывке использованы слова с корнем détach- (se détachaient и détachement), усиливая ощущение оторванности и одиночества.

Мне было очень важно сохранить резкость и остроту телесности образов при переводе, поэтому я использовала причастия «натянутые, скрученные, сплетённые», соединив их со словосочетанием «волокна живой человеческой плоти», а также глаголы «вспарывать» и «распадаться», существительное «гримаса» - применительно к трещинам на сухой земле — и т.д.

Также я обращала внимание на синтаксические особенности французского текста, как например: параллелизм в предложении: …quelque chose vivait en dessous, donnant ce mouvement qui tendait et détendait la corde, quelque chose comme une entité plus vaste qu'un corps, une entité…, или инверсию в первом предложении: Quatre ils étaient, un ils formaient, forment, et formeront à jamais Где-то — как в случае с параллельной конструкцией — даже удавалось их отчасти сохранить. В случае с инверсией оставить синтаксическую структуру оригинала было невозможно, но я использовала сложносочиненное предложение с разрядкой — тире — чтобы получить нужный логический акцент: Их было четверо, но они составляли, составляют и будут составлять всегда — одно.

3.Название рекомендуется переводить в самом конце, когда сделан перевод полного текста рассказа/романа и переводчик в меру собственного профессионализма выявил и переложил на свой язык авторскую мысль. В данном случае это было невозможно: я работала с предложенным фрагментом, дополняя его мнениями критиков и пересказом сюжета самого автора в многочисленных интервью, которые он давал.

Определение слова buveur из словаря Larousse — «Personne qui aime boire des boissons alcoolisées» (человек, который любит выпить) или «Personne qui boit, est en train de boire; personne qui a l'habitude de prendre telle boisson» (человек, который пьет) https://www.larousse.fr/dictionnaires/francais/buveur/11823 . Полагаясь на рецензии, я предположила, что мне необходимо слово, в котором есть страсть, чрезмерность, желание, — например, «опьяненные». Но название романа короткое — «Buveurs de vent», в нем присутствует очевидный внутренний ритм, я попыталась добиться того же эффекта в переводе — так получилась «Жажда ветра».

 

******

МЕШАЛКИНА Анна Евгеньевна

В первую очередь, хотелось бы сказать спасибо организаторам конкурса. В этом году нам предложили перевести отрывок из книги Франка Буиса. Ознакомившись с библиографией этого писателя, я пожалела о том, что раньше не читала его книги (и даже отложила себе парочку, чтобы прочитать их позже). В приведенном для перевода отрывке можно найти много моментов, вызывающих сложности у переводчиков: описания природы; короткие и емкие французские фразы, смысл которых сложно передать на русском языке; длинные предложения, части которых логично связаны на французском, но сохранить эту связь при переводе практически невозможно; и так далее. Хотелось бы привести несколько примеров из текста, над которыми пришлось поломать голову и как следует поразмышлять. Первая сложность — название! Самая первая фраза. «Buveurs du vent». Слово «le buveur» во французском языке можно перевести как «любитель выпить», «пьяница», «алкоголик». Но при прочтении отрывка и при знакомстве с творчеством Буиса возникают сомнения, что названия «Ветряные алкоголики (Ветроголики)» или «Пьющие ветер» — это именно то, что хотел сказать автор. Я выбрала вариант «Напивающиеся ветром», пытаясь передать смысл действия: пить ветер — пить, с целью напиться — черпать силу из источника. Вторая сложность (точнее группа сложностей), на которую хотелось бы обратить внимание — короткие и четкие выражения, за которые я так люблю французский язык. Например, «là-bas était si peu chez eux» или «en train de s'écrire». Выражения, понятные франкофонам, но непонятные русскоговорящим людям. Их приходится передавать с помощью более широких фраз, раскрывая смысл каждой частицы. В итоге фразу «là-bas était si peu chez eux» я перевела как «их настоящий дом был так мал», а фраза «en train de s'écrire» превратилась в «еще недописанное предложение». Еще одна сложность — обилие эпитетов, таких как «torsadés», «soudés», «galvanisés», «tressées». Общий смысл этих слов — скреплять, соединять, быть сцепленными. Автор использует эти слова в одном предложении, ставя их рядом, перечисляя их. Буис, на мой взгляд, специально делает такой акцент, показывая нам крепкую связь между детьми, заставляя нас поверить в их единство. При переводе на русский язык необходимо сохранить этот акцент, подобрав разные по звучанию, но подходящие по смыслу слова, обозначающие целостность и неразлучность. Я выбрала варианты «скрученные, оцинкованные, скрепленные намертво». И, разумеется, одна из главных сложностей — описания. Природа, лодка под мостом, туман-приведение, тени-рожицы. Обилие описаний, в которых ты теряешься, пытаясь передать задумку автора на русский язык, не нарушив картину повествования. Казалось бы, переставь одно слово в начало, и предложение будет звучать на русском языке более понятно, но из него пропадет вся магия. Сохрани изначальную конструкцию предложения, и потеряется смысл. Как быть? При переводе технической или юридической документации выбор очевиден — переводи смысл, облекая его в форму, принятую в документах России. Но при художественном переводе каждое предложение — это вызов. Иногда их приходится резать, сокращать, менять конструкции. Несколько раз я давала читать свои переводы друзьям. Многие из них говорили: «Аня, это так красиво и понятно звучит! Такое описание! Такая метафора! Какой живой язык!» А я лишь улыбалась и думала, как же красиво это звучит на языке оригинала, и как же грустно, что я не могу полностью передать всю красоту языка. Но если люди понимают смысл переведенного текста, и этот текст все еще кажется им живым, красивым и ярким, то значит, что моя работа переводчика была выполнена не напрасно. Еще раз спасибо за возможность попробовать свои силы в подобном конкурсе! Буду стараться и дальше участвовать!

 

******

СМЕЛЯНСКАЯ Екатерина Александровна

Я впервые участвую в переводческом конкурсе и хочу выразить благодарность организаторам за такой интересный опыт. Имя Ф.Буиса мне было знакомо только на слух, так что первым делом я посмотрела рецензии на книгу, отрывок из которой был выбран для конкурса этого года, и прочла биографию автора. В первом прочтении, текст не показался мне особо сложным с точки зрения терминологии или стилистики. Однако, когда я приступила к работе, самым сложным оказалось передать суть, мысль, заложенную в каждую фразу, красиво закамуфлированную под хитросплетением слов, поэтично звучащих на родном языке автора, но превращающихся в нелепое нагромождение при попытках перевести их близко к тексту оригинала.

Название Гур Нуар я перепроверила по справочникам ГЭС мира — не существует ли другой, утвержденной практикой, транслитерации.

Во второй фразе лексическое поле torsadés/soudés/galvanisés отсылает к электрике и промышленности, при этом у всех терминов есть переносный смысл (кроме, наверное, первого, но он вызывает достаточно точный образ). Я попробовала не уходить далеко от оригинала и перевела как перевитые/спаянные/наэлектризованные, тем самым изменив суть прямого значения слова «galvanisés», но оставшись в том же семантическом поле и передав его переносный смысл.

Une phrase en train de s’écrire — настоящее длительное время в этом случае никак было не перевести настоящим, тем более в пассивном залоге. Я подумала, что смысловой акцент на том, что фраза еще в процессе написания, т.е. не закончена, и позволила себе небольшую вольность, подчеркнув именно этот аспект переводом «фраза, которую еще предстоит дописать».

Когда я дошла в своей работе до лодки, бьющейся о «pilier», то логичным показалось найти, как же этот мост выглядит, чтобы в переводе случайно не исказить архитектурные реалии. Каково же было мое изумление, когда оказалось, что у настоящего виадука нет ни одной опоры, которая стояла бы в воде, обоими концами он упирается в достаточно высокие берега реки. Так что перевод «pilier» как «опора» показался мне достаточно нейтральным.

Là-bas était si peu chez eux, qu'ils avaient fait d'ici leur royaume. Это, пожалуй, было самой трудной фразой в тексте. Я предприняла множество безуспешных попыток выразить в переводе противопоставление «si peu (là-bas)» / «que (ici)», но фраза неизменно получалась слишком тяжеловесной. Также я оставила попытки дополнительно уточнить «там» и «тут», хотя изначально опасалась, что в переводе смысловой акцент и противопоставление поблекнут. В итоге перевела практически дословно: «Там они чувствовали себя чужаками, а здесь основали свою королевство». Всё противопоставление — в союзе «а». Но осталась собой недовольна и с нетерпением жду публикации конкурсных работ, чтобы узнать, как эту фразу перевели другие конкурсанты. Royaume также перевела дословно — королевство, хотя очень просилось в текст слово «вотчина», мне оно казалось более ёмким, но вотчину основать никак нельзя, и активная роль детей в присвоении виадука и всего, что с ним связано, поблекла бы. Так что — «королевство».

В предпоследней фразе — повтор «depuis» que мне показался не случайным. Можно прочесть, что эти depuis — последовательны: сначала учительница сказала родителям, что […], и вследствие этого — второе depuis, Люк перестал ходить в школу. А возможно это усиление эффекта: и учительница сказала, и школу бросил. Но в переводе я умышленно не стала оставлять два одинаковых союза, обозначив высказывание учительницы как отправную точку, а тот факт, что он больше не ходит в школу — как объяснение его раннего присутствия у виадука. Sur le ton de la défaite — идиоматическое выражение «опускает руки» не переводит дословно, но так же обозначает окончание попыток что-то предпринять.

Chat de gouttière — это беспородная кошка, часто — бродячая, как и использует этот термин Ф. Буис. В русских реалиях бродячие кошки живут скорее в подвалах, чем на крышах. Но подвалы — это было бы слишком специфично в данном контексте. Подворотня мне показалась неплохим компромиссом — с одной стороны хорошо сочетается с картинкой бродячих кошек, с другой — путь от подворотни до крыши более значимый, чем от водостока до нее же, и это противопоставление подворотня/крыша хорошо отражает противопоставление четырёх детей окружающей их реальности.

Конечно, нелегко перевести название книги, не прочитав ее целиком. Отсылка к словосочетанию, вынесенному в название — в последнем абзаце последней главы: дети сидят под виадуком и, глубоко вдыхая, «пьют ветер», поднимающийся из долины. Так, я решила отойти от глагола «пить» и его производных (имеющих, вдобавок, определенную коннотацию в русском языке, особенно в самой близкой к французскому оригиналу форме «пьющие»), и перевела название безличным предложением «Вдохнуть ветер».

 

******

БОЛГОВА Ольга Вячеславна

Отрывок из романа Франка Буиса «Пьющие ветер» отличается пространными фразами с различными видами придаточных предложений и обилием причастных конструкций. Перевод утяжеляет такие фразы, «затормаживает» текст, меняет его звучание. Чтобы текст не утратил своего дыхания, приходилось перестраивать предложения, иногда дробить их, замещать одни части речи другими.

Из четырех предложений первого абзаца три являются номинативными и содержат развернутые определения. Первые две фразы я объединила через сравнительный оборот. Глаголы «être» и использованный в трех разных временах «former» я перевела также двумя глаголами в трех временных формах («были, есть и всегда останутся»), что, на мой взгляд, отражает заложенную в тексте динамику. Метонимическое словосочетание «quatre brins de chair» я передала при помощи существительного с уменьшительно-ласкательным значением – «человечки». Найденное слово предопределило поиск контекстных эквивалентов для эпитетов «torsadés, soudés, galvanisés»: «неразлучные, сплочённые, спаянные». Определение, выраженное инфинитивной конструкцией «[une phrase] en train de s’écrire», стало причастием настоящего времени: «зарождающаяся [фраза]».

Разбирая замысловатое предложение, с которого начинается второй абзац, я предпочла «сжать» ряд описаний: вместо «[ils] se rendaient au viaduc fait d’un arche monumentale supportant la ligne ferroviaire» оставила «шли к огромной арке железнодорожного моста». Следующее предложение тоже оказалось непростым как в синтаксическом, так и в лексическом плане. Фраза «le soleil déchirait la surface […] et tatouait des ombres […]» содержит яркие образы, для передачи которых нужно было подобрать соответствующие контексту глаголы: «солнце преломлялось в водной глади […] и вычерчивало […] тени…». Словосочетание «par un dieu idiot» скрывает несколько ловушек: во-первых, неопределенный артикль, который нужно было отразить в переводе; во-вторых, слово «dieu», начинающееся со строчной буквы в сочетании с прилагательным «idiot» нельзя было передать словом «бог», которое имеет положительную коннотацию и плохо сочетается с такими определениями как «глупый» или «идиотский». В результате получилась фраза «стёртые каким-то безумным божеством», в которой я пыталась воспроизвести созвучие французских слов.

Определенную сложность представлял перевод предложения с описанием моста. Первая часть фразы выглядела понятной: опираясь на возникающий визуальный образ, я противопоставила глаголу «se détachaient» русский глагол «набухали [крупные капли]». Труднее было справиться со второй половиной фразы, которая потребовала существенных трансформаций. Словосочетание «dans leur course vertigineuse» превратилось в полноценное сказуемое: «с головокружительной скоростью летели вниз». Относящееся к слову «course» придаточное предложение («qui les mènerait à la disparition») стало инфинитивным оборотом («прежде чем исчезнуть»). Наконец, передача конструкции с причастием настоящего времени («kidnappant au passage la lumière»), образованным от глагола «kidnapper» («похитить»), потребовала ввода дополнительного сказуемого с деепричастным оборотом: «вспыхивали, поймав луч солнца».

Заключительное предложение абзаца пришлось делить на несколько фрагментов, чтобы не запутать читателя. Словосочетание «quelque chose» я перевела как «неведомое существо». Автор уделяет много внимания описанию этого явления, наделяя его чертами необыкновенного живого организма. Он нанизывает одно определение за другим: «une entité plus vaste qu’un corps» («существо нечеловеческих размеров»), «une entité sans désir, ni jugement, ni hiérarchie même» («не обременённое ни желаниями, ни суждениями, никому не подвластное»). Особенно трудно было передать концовку, а именно фрагмент «simplement là pour désigner avec détachement l’espérance des hommes, donner l’illusion qu’il fut un temps où elle n’était pas vaine». Словарные значения слов («указывать», «надежда», «тщетная») никак не складывались в законченную фразу. Поэтому пришлось искать другой путь. Я заменила «надежду» на «ожидания», а «существо» не «указывало» на них, а «равнодушно вторило» им, «создавая иллюзию, будто в них есть какой-то смысл».

В финальном абзаце представляет интерес фраза «là-bas était si peu chez eux», которая потребовала антонимического перевода: «там они были почти чужими». Оборот «sur le ton de la défaite» я заменила глаголом «сдалась». Последняя длинная фраза включает несколько причастий прошедшего и настоящего времени. Здесь снова пришлось разделить предложение на две части и сократить число причастных оборотов. Кроме того, нужно было найти подходящие эквиваленты для глагольных форм с переносным значением: «attablés à leurs rêves» – «погружаясь в свои фантазии»; «donnant chair aux émotions» – «оживляя их»; «les nourrissant chacun leur tour» – «по очереди что-нибудь выдумывая».

Работа над конкурсным переводом позволила погрузиться в изучение небанального, насыщенного запоминающимися образами текста и открыла мне нового французского автора. Кроме того, я очень ценю конкурс INALCO RUSSE OPEN за возможность сравнить разные варианты перевода одного и того же текста, а также получить обратную связь от членов жюри с подробным разбором переводческих решений.

 

******

ИБРАГИМОВА Марина Владимировна

В этом году конкурсный отрывок начинается так, как обычно начинаются приключенческие фильмы, в которых герои находят на чердаке старинную книгу в тяжелом переплете, сдувают с нее пыль, с трепетом читают первые строки — и вдруг сами оказываются ее персонажами. При переводе тех самых первых строк очень важно передать этот трепет, эту глубину, возвышенность и предвкушение соприкосновения с тайной. Задача не из легких! Не сохрани это всё переводчик — и читатели не станут героями книги, а так и останутся сидеть на пыльном чердаке.

Quatre ils étaient, un ils formaient, forment, et formeront à jamais.

В этом предложении ровно 11 слов, ни одного лишнего.

Можно ли при переводе сохранить и эту емкость, и ритм, и рифмы, и ощущение тайны, не забыв о смысле? Конечно, возможно. Но как, я так и не придумала. Если пожертвовать емкостью, но сохранить форму, можно начать примерно так: 

Их было четверо, четверо есть и четверо будет вовеки, — а потом уже объяснять, что при этом они были, есть и, конечно же, навсегда останутся единым целым.

Это всего лишь идея, над которой можно поработать. Будет интересно узнать подход других участников. 

Далее следует описательная часть, для перевода которой я знаю только один “прием”: увидеть то, что написал автор, и попытаться описать это по-русски. Сложнее всего было увидеть и описать невидимое: что за необъятная сущность может обитать в глубине и почему сама возможность ее существования может вселять надежду. 

И вот мы видим самих детей, точнее их силуэты, потому что в этом отрывке ни слова не сказано об их внешности. Наверное, они худы и не очень опрятны, потому что дома их, судя по всему, не ждут ни ласка, ни горячий обед, а всё, что их питает в такие часы — это мечты и взаимная поддержка. Думаю, автор употребил в последнем абзаце слова attablés и nourrissant в “несъедобном” контексте не без горькой иронии, что можно было бы как-то обыграть при переводе. 

С нетерпением жду знакомства с удачными вариантами перевода обозначенных мною моментов и очень жалею, что не начала свою работу над конкурсным заданием с того самого дня, когда оно было выложено на сайте.

Большое спасибо организаторам конкурса за интересные задания, которые из года в год не дают покоя всем, кто любит французский язык и художественный перевод.

 

******

КОЖИНА Елена Юрьевна

Предложенный для перевода фрагмент романа на редкость самодостаточен: отсутствие контекста не создаёт никаких неясностей в отношении персонажей, реалий, действия и пр.; не возникает и ощущения, что знакомство с целым могло бы дать качественно иное понимание части. И всё же фрагмент есть фрагмент; рискованно браться за перевод, не имея цельного представления о произведении.

Впрочем, стоило начать читать роман с начала, как оказалось, что этот отрывок, следующий сразу после краткого пролога, – своего рода экспозиция, введение темы, первое представление персонажей.

Способствовало ли лучшему его пониманию знакомство с последующим текстом? Явным образом – почти нет, если не считать более полного знания о том, что́ стоит за словами учительницы о Люке (но это едва ли существенно повлияло на перевод), и открытия неслучайности имён четвёрки героев, отсылающих к четверым евангелистам (пришлось задуматься о том, не дать

ли им более «библейские» имена, – и решить, что не стоит, поскольку во французском нет разницы между архаичным Матфеем и современным Матьё; имена детей звучат вполне обыденно). Однако внутренняя настройка на стиль, ритм, язык, тональность повествования сама по себе всегда важна.

Начало отрывка, проникнутое параллелизмами и повторами, звучит почти как стихотворение в прозе; особенно первое предложение с его яркой инверсией, ставящей под ударение и высвечивающей ключевое для всего фрагмента противопоставление-единство «quatre – un». Воспроизвести приём не представлялось возможным; можно было лишь поставить те же ключевые слова в сильные ударные позиции. Вероятно, это именно тот случай, когда динамика и экспрессия оригинальной фразы, открывающейся двумя параллельными по ритму и структуре триадами, которые плавно перетекают в третью (при этом все три скреплены между собой внутренними рифмами), в переводе принципиально недостижимы. В несколько большей степени удалось сохранить либо компенсировать многочисленные лексические повторы и гомеотелевты (torsadés, soudés, galvanisés, tressées, liées…). Самым же сложным оказалось найти естественно звучащие слова для оригинальной метафоры, уподобляющей четыре детских жизни единой связной фразе: «Une phrase lisible faite de quatre brins de chair… une même phrase en train de s’écrire». В буквальной передаче это звучало бы топорно и полубессмысленно; пришлось искать обходные пути, сохранив лишь общую семантику образа. Совсем неожиданное затруднение вызвал чисто грамматический оборот: en train de s’écrire. Как его передать? «В процессе написания» – по-канцелярски тяжеловесно. «Недописанный, незавершённый» – неточно, поскольку не содержит указание на то, что действие продолжается. В итоге возникло многословное, но эквивалентное по смыслу «…строкой, что не дописана и пока ещё пишется».

Неожиданно сложной для перевода оказалась и «прозаическая» смычка на границе двух насыщенных поэзией частей: «À la sortie de l’école, les enfants se rendaient au viaduc fait d’une arche monumentale supportant la ligne ferroviaire…». Лексически близкий к оригиналу перевод – «монументальная арка, несущая железнодорожные пути» или что-то в этом роде – диссонировал бы с яркой метафорикой предыдущих и последующих фраз. Мне показалось уместным избежать резкого срыва в прозу и заменить монументальную арку «каменным полукружием», а несомые ею пути – ходящими по верху поездами.

Дольше всего не получалось найти слова, чтобы передать исключительно экспрессивный, гротескный образ: «le soleil déchirait la surface en milliers de bouches grimaçantes…». Если в предшествующем фрагменте напряжённость и дисгармония больше угадывались в ритме, чем давались в слове, то здесь разлад и смута впервые звучат явным образом – прежде всего в резком, агрессивном «déchirait». Ему соответствует русское «раздирать» – но как, отталкиваясь от этого глагола или синонимичных ему, выстроить остальное? Увы, мне это не удалось; в моём варианте – «солнце испещряло речную гладь тысячами кривящихся ртов» – метафора вышла сглаженной и обеднённой.

Неизбежной была и другая утрата: созвучие «dieu idiot». Авторский выбор эпитета, скорее всего, именно созвучием и был продиктован; коль скоро сохранить рифму было заведомо невозможно, мне подумалось, что и за семантику держаться особо не стоит – допустимо пойти на вольность и назвать божество «вздорным», что вполне соответствует характеру его бессмысленно-разрушительных действий.

Очень непростым для перевода оказался пассаж, начинающийся с «Dans un grand remous sous le viaduc…». Вечное, неустанное движение воды, раскачивающей лодку, заставляет вообразить скрытое присутствие некой абстрактной бесплотной сущности, единственное назначение которой – напоминать человечеству о его извечных надеждах. То, что речь именно о надеждах извечных, экзистенциальных, заключено в торжественно-приподнятом espérance – и всё же мне казалось, что было бы неправильным излишне «расшифровывать» этот образ и лишать его возможности иных толкований. Поэтому вместо «человечества» и «упований» в моём переводе «люди» и «надежда».

Концовка отрывка – столь же поэтически-образная, как начало – преподнесла свои сложности. «…attablés à leurs rêves»: какой неожиданный, ёмкий и прекрасный образ! Увы, его лаконизм вынужденно превратился в громоздкое «дети делились мечтами, будто яствами за столом» – единственное, что родилось в стремлении объединить rêves и table. Утратилась и семантика продолжающего ту же смысловую линию nourrissant – хотя образ в целом, как мне кажется, удалось сохранить. Наконец, что касается заключительного сравнения предающихся мечтам детей с «chats de gouttière délaissant la gouttière pour accéder au toit», то здесь важно в первую очередь противопоставление условного верха условному низу – поэтому крыша осталась крышей, а gouttière превратилась в подвал. В общем, переводить такие тексты интересно: одна-единственная страничка – и столько брошенных переводчику вызовов.

 

******

СЕРГЕЕВ Борис Ильич

Здравствуйте! Язык романа очень поэтичный, это чувствуется, а отрывок, предложенный для перевода, маленький, так что реальную трудность могу выделить только одну — это необходимость передать метафору каната в самом начале текста — того самого каната, на котором через несколько абзацев (уже за пределами отрывка) каждый из главных героев будет раскачиваться, прикрепив его к парапету виадука, в восхищении пропуская сквозь себя экзистенциальные вибрации от проходящего поезда и смотря на электростанцию с головокружительной высоты… До прочтения всего романа руки и глаза еще не дошли, но не удивлюсь, если метафора сквозная для всей книги. Вот, как смог, попробовал передать эту метафору, нагляднее было бы процитировать результат, чем пояснять каждый отдельный выбор слова. Индийские математики, поясняя геометрическую теорему, приводили чертеж и обращали к читателю только одно слово: "Смотри". Но представление текстов оставим победителям.

В отрывке ощущается и напряженность, но очень надеюсь, что ближе к заключительным главам  она не перерастет в трагедию, когда «струной веревка, и юнцу конец» (Уолтер Рэли в переложении Б. Пастернака), и все завершится, хотя бы в романе, более или менее хорошо,.лучше, чем в окружающей действительности. Пусть все остальные «трудности перевода» в жизни окажутся не менее преодолимыми, чем в предложенном отрывке — на уровне ученических экзерсисов.

 

******

ГЛАЗКОВА Александрина Михайловна

В силу отсутствия профильного образования и переводческой практики, художественные тексты я перевожу скорее интуитивно, не используя специальные переводческие подходы и приемы. По работе я сталкиваюсь с необходимостью перевода текстов законодательных актов и судебных решений. Мой опыт переводов художественных текстов, не считая периода обучения во французской спецшколе и на английской кафедре факультета иностранных языков МГУ, ограничивается участием в чудесных семинарах школы художественного перевода «Азарт» под руководством блистательных Натальи Самойловны Мавлевич и Анны Владиславовны Ямпольской.

Но как ни странно это звучит на первый взгляд, мой адвокатский опыт оказался в определенной степени полезным для перевода конкурсного текста. Как представляется, задачи переводчика и юриста в чем-то похожи — мы занимаемся толкованием текста, ищем правильные слова для чужих мыслей, стремимся найти баланс между красивостью слов и точностью передачи смыслов. Приведу конкретный пример из законодательной сферы. В Гражданском кодексе РФ закреплено, что при толковании условия договора принимается во внимание буквальное значение слов и выражений, а в случае его неясности значение других условий и смысл договора в целом. По такой же схеме происходила и моя работа над переводом. Сначала буквальный подстрочный перевод каждой отдельной фразы, затем определение смысла опять же каждой фразы, в том числе с учётом значения других фраз в тексте, и наконец согласование фраз между собой по смыслу и стилю.

Теперь, собственно, о самом переводе.

Первая сложность возникла с переводом названия романа. Изначально я отталкивалась от дословного перевода — пьющие ветер. Но семантика слова «пьющие» мне не очень понравилась. Тогда я попробовала поискать другое слово, близкое по смыслу, но лишенное явной «аддиктивной» стилистической окраски. Ассоциативный ряд, возникший в моей голове, выглядел примерно следующим образом: ветер как символ свободы, бесстрашия; свободой можно упиваться, свобода опьяняет. В итоге я остановилась на варианте «опьяненные ветром». Замечу также, что в поисках подходящих слов я наткнулась в интернете на аромат парфюмерного дома Liquides imaginaires с таким же названием «Buveur de vent». Мне удалось найти этот парфюм в Москве и узнать, чем пахнет buveur de vent. Вот его описание на сайте компании-продавца: «свежий аромат с древесными нотами воспевает свободу, необузданную энергию и благородный дух». Мне кажется, оно созвучно героям романа Буиса.

В первой фразе для того, чтобы подчеркнуть общность, взаимосвязь главных героев, их «четыреединство» я решила использовать фразеологизм «не разлей вода», отойдя от буквальной «количественной» характеристики.

Пришлось также поломать голову с переводом слова «quatre», которое встречается в первом абзаце четыре раза. В окончательном варианте я пожертвовала одной четвёрткой во втором предложении (quatre brins de chair), сохранив её в трёх остальных случаях (четверо, четверка ребятишек, четыре жизни).

Немало времени я потратила также на перевод второй фразы, при буквальном переводе у меня получалось что-то типа: «отчетливая фраза, сплетенная из четырёх нитей плоти». Как-то слишком бюрократично и физиологично, на мой взгляд. В окончательном варианте я решила остановиться на «картине жизни» для «phrase» и «нитях судьбы» для «brins de chair», что, хотя и не в полной мере соответствует тексту автора, но, как мне кажется, передаёт его смысл. Аналогичным образом в третьем предложении, которое также посвящено единству судеб описываемых героев, я опять отказалась от буквального перевода слова «phrase», заменив его на «историю» (в смысле «история жизни»).

По прочтении текста у меня сложилось впечатление, что для автора Гурнуар является живым существом. Все вокруг как будто живет своей жизнью, населено одушевлёнными существами и одухотворёнными сущностями (солнечные блики, клочья тумана, капли воды, вода в реке). В переводе я постаралась сохранить эту особенность (гримасничающие блики солнца, малютки приведения, возникающие из тумана, падающие с моста капли воды, похищающие свет и спешащие погибнуть, речная вода как древний исполин, раскачивающий лодку).

Ещё одно головоломательное для меня словосочетание, использованное автором, — «dieu idiot». Какие только эпитеты я не перебрала в поисках подходящего слова. Среди запомнившихся мне вариантов: глупый, сумасшедший, бездумный, проказливый. В окончательном варианте я остановилась на прилагательном «беспечный».

Перевод последней фразы текста также был сопряжён с определёнными сложностями. Во-первых, она длинная, со множеством причастных и деепричастных оборотов. Во-вторых, с учётом использованной в ней лексики мне понадобилось потратить немало времени на поиск подходящих русскоязычных эквивалентов. В конечном варианте я поменяла порядок действий, восстановив их хронологию (ребята сначала собирались, усаживались, а потом уже мечтали и болтали), отказалась от дословного перевода словосочетания «chats de gouttière», предпочтя помойке подвал, а также по результатам наблюдения за кошками, сидящими на крышах, вместо первоначального варианта «прижавшись друг к другу» остановилась на варианте «усаживались рядком».

 

******

ПАНЧЕНКО Маргарита

Отрывок заворожил меня с первого знакомства. Необычные, но очень точные образы, плавно текущие фразы околдовывают, но с трудом поддаются выражению на русском языке. Приходилось бережно распутывать нити этой паутины, чтобы в переводе сплести их чуть иначе, сохранив в узоре сокрытые в нём начертания колдовских рун.

Сплетение тел (quatre brins de chair) — сплетение жизней (quatre vies tressées) — сплетение слов (une phrase lisible). Всего в двух предложениях метафоры сменяют друг друга, как фигуры в калейдоскопе. Великолепный многогранный образ, который, однако, полностью утрачивает своё очарование при переводе, если пытаться сохранить неприкосновенными сами фигуры и даже их порядок. Приходится заменить некоторые кусочки мозаики (так «brins de chair» превращаются в «побеги») и выложить узор в другой последовательности (так, например, образ «фразы» перестаёт обрамлять этот фрагмент, открывая первое предложение и завершая второе, а помещается в центр фрагмента, повторяясь на стыке двух предложений), чтобы и читатель перевода услышал торжественный гимн единству троих братьев и сестры, рождённых в Чёрном Гуре.

Поддавшись обманчивой энергичности этого гимна, мы, сами того не подозревая, послушно следуем на зов таинственного существа, чтобы увязнуть в паутине времени, которое здесь, под мостом, перестаёт течь, отменяя прошлое и будущее. Тревога и безысходность здесь подпитываются самой природой, зловеще-загадочной в любую погоду. Сами зловещие образы (bouches grimaçantes, dieu idiot, petits fantômes) довольно просты для восприятия, но здесь нужно уделить внимание передаче всего пейзажа, чтобы не нарушить целостность этой тревожной картины, пусть даже описывая её более широкими мазками (так, например, «viaduc fait d'une arche monumentale supportant la ligne ferroviaire» превращается в «железнодорожный мост», и теряется акцент на элементах, из которых сделаны его опоры — «piles faites de moellons rectangulaires en granit»).

В первом абзаце мы даже не узнаём имён героев – да это и не столь важно здесь, перед лицом вечности и неизвестности. Однако второй абзац напоминает, что жизнь всё-таки есть, в ней есть мечты и эмоции, но и они пропитываются — или подпитываются? — странной энергией этого места. Образы снова плавно перетекают один в другой, но передать это плавное течение в переводе затруднительно, и приходится обособлять смысловые фрагменты (образ детей «attablés à leurs rêves» и бродячих котов «délaissant la gouttière pour accéder au toit»).

 

******

БАРСОВА Яна Владимировна

Конкурсный отрывок плотно насыщен образами, средствами художественной выразительности (метафорами, сравнениями, фонетическими повторами), которые затягивают читателя в некую сновидческую реальность, и хотелось по мере возможностей передать это впечатление и в переводе.

Образно-эмотивное нагнетание у Франка Буиса во многом возникает благодаря особому ритму повествования, первые предложения даже звучат как ритмизованная проза (Quatre ils étaient, un ils formaient, forment, et formeront à jamais. Une phrase lisible faite de quatre brins de chair torsadés, soudés, galvanisés.) Здесь сразу не обошлось без некоторых потерь: подобрать однокоренные глаголы, которые во всех временных формах передавали бы нужное значение (formaient, forment, et formeront), не удалось, но компенсировать эту потерю я попыталась за счёт общего приподнятого тона, возвышенно-книжной лексики: были прежде, остаются поныне и пребудут вовек.

Первый абзац завершается достаточно длинным предложением, сложным в содержательном и структурном отношении, и я решила разбить его на несколько предложений. Цепочку придаточных и соединённых бессоюзной связью предложений пришлось «перекодировать», двигаясь вслед за авторской мыслью, чтобы они зазвучали на русском языке естественно, а не путано и тяжеловесно.

Конкретный образ — привязанная под мостом лодка, бьющаяся о гранитные опоры, — выступает своего рода элементом суггестии: обыденный звук преображается в знак безысходности, отчаяния жителей этой местности. Чтобы избежать нанизывания причастных и деепричастных оборотов и простых предложений, я «пересобрала» этот образ, построенный на ассоциативной связи между звуками и движениями лодки и настроениями людей (simplement là pour désigner avec détachement l'espérance des hommes, donner l'illusion qu'il fut un temps où elle n'était pas vain). Шевеление и удары лодки — как невидимая «сила», призрак, то есть призрак надежды, которая «некогда не была напрасной», значит — «последней», «утраченной надежды», и этот мотив подкрепляется риторическим вопросом о «надеждах людей», которые «ещё не казались бесплодными».

Последнее предложение я также разбила на два: монотония, которая успешно работает в оригинале на французском языке, в русском тексте, как мне показалось, только утяжелила бы синтаксис. Здесь уместен более светлый, сентиментальный тон — ведь «собственное королевство» открывает для детей другой мир, где есть свобода и радость, — но с этим тоном не хотелось переборщить. Chats de gouttière — это, конечно, не «уличные коты», а котята, которые тоже забрались на крышу, прячась от кого-то или чего-то, но пускай они сидят не «прижавшись друг к другу», а просто «рядком».

В плане лексики интересную переводческую задачу представляет собой словосочетание un dieu idiot. По вечерам играют тени, которые детский ум принимает за символы, «письмена»; тени сталкиваются, смешиваются неожиданным образом, знаки становятся нечитаемыми, и так попадают в одну строку слова dieu и idiot, которые не объединяет ничто, кроме звукового подобия. Передать этот фонетический эффект показалось важным не столько даже в качестве стилистической виньетки, а как образно-смысловый элемент. Нужно было подобрать к существительному из семантического поля «вечер, сумерки, темнота» созвучную пару, и возник вариант «мать — тьма» — тоже столкновение слов, разнородных по смыслу, но образующих закольцованный фонетический комплекс.

Было в оригинале множество других, возможно, менее ярких и очевидных, лексических и синтаксических камней преткновения, когда приходилось с трудом выбирать между естественностью фразы на русском и скрупулёзной передачей тонких, где-то лишь контекстуально подразумеваемых смысловых оттенков.

В целом текст стал для меня настоящим творческим вызовом, я рада, что на него откликнулась. Участвую в конкурсе Inalco уже не впервые, и каждый раз он даёт мне интересный и ценный опыт.

 

******

КРУГЛОВ Алексей Николаевич

Почему вдруг "Чёрная падь"? Конечно, Gour Noir — место реальное, автору знакомое и близкое, уединённая долина в горах, историко-культурный регион, и виадук там имеется из прямоугольных кирпичиков (см. фото). Даже сыр «гур-нуар» бывает. По-хорошему, следовало бы и оставить «Гур Нуар» со сноской, но уж очень хотелось перевести, ведь в рамках сюжета название вполне говорящее, тут тебе и религиозный фанатизм, и современное рабство, почти антиутопия, и дети, жаждущие ветра свободы в угрюмом городке. Мрачная дыра, короче. Хотя gour не то чтобы совсем наша "падь", разве только краем семантику цепляет, но не удержался, прошу прощения.

Вообще, я не преподаватель и не теоретик языка, а практический переводчик с английского. С французского профессионально не переводил, если не считать нескольких фильмов, да и то давным-давно. Читаю для собственного удовольствия, да и только. Поэтому не стану смешить специалистов лингвистическим разбором, ограничусь русским языком.

Трудности начинаются почти сразу: оригинальный авторский стиль, причудливый и местами громоздкий, хочется передать поточнее, но в то же время остаться в русской литературной традиции. Скрутить одну фразу из прядей плоти, спаять и "оцинковать"? Странная смесь метафор, но ведь авторская! Зачем мне было её адаптировать привычными русскими клише, делать фразу из слов, как и положено фразе, но сравнивать с проводом из жил, да ещё и непременно "электрическим"? Забота о простом читателе, погоня за лёгкостью, за литературностью? Ведь в тяжеловесности и невнятности, пусть и кажущейся лишь при невнимательном чтении, всё равно обвинят переводчика! Может быть. Не знаю, насколько верно такое решение, наверное, многие с ним не согласятся, скажут, что индивидуальность автора утеряна. Ведь его и французам не всем легко читать, что видно из отзывов на книжных сайтах.

И так почти везде по тексту: то и дело хочется разъяснить, сгладить — и "глупого" бога, и "похитителей" света, и воображаемую тварь под мостом, которая избрала столь необычайный способ подбодрить людей иллюзией. Тянет разделить длинные предложения, облегчить, растолковать. Я старался с этой тягой бороться — по мере сил. О том, что получилось, решать судьям.

Вот, к примеру, бродячие кошки. Сидят в водосточном жёлобе, задрали головы, хотят забраться на крышу. Жёлоб сам почти на крыше, проходит под самым карнизом. С крыши на крышу? Вводить "верхушку крыши", конёк? А главное, тут игра слов: chats de gouttière и есть наши "бездомные кошки", потому что сидят не на диване, а в жёлобе, даже фотографий в сети полно, как они там сидят — любимое место отдыха. Напрашиваются "дворовые", которые сидят во дворе, но игра слов уже слабее, жалко, а что делать, делать кошек помойными и отправлять на помойку? Давать сноску? Не хочется.

А вот это полное безобразие: "...мерно колотилась о прямоугольную гранитную кладку опоРЫ РЫбачья лодка, привязанная к свае" — и по звучанию, и по синтаксису. Извините, рука дрогнула!