Результаты конкурса KIDS 2016

На конкурс поступило 326 работ.

 

Лучшие переводы, короткий список:

Бахарев Сергей Вячеславович, Саранск

Грачева Надежда Александровна, Санкт-Петербург

Ерофеева Елена Владимировна, Екатеринбург

Калиниченко Валерия Владимировна, Днепропетровск

Кожина Елена Юрьевна, Смоленск

Коновалова Дарья Владимировна, Великий Новгород

Кравченко Антон Анатольевич, Москва

Круглов Алексей Николаевич, Москва

Марченко Анастасия Михайловна, Киев

Мироненко-Маренкова Ирина Константиновна, Москва

Михайлюк Анна Анатольевна, Москва

Моисеенко Ольга Михайловна, Новосибирск

Нечаева Мария Михайловна, Севастополь

Нургалиева Ольга Юрьевна, Петрозаводск

Полянчук Ольга Борисовна, Воронеж

Потапова Елена Харьесовна, Москва/Дрезден

Притужалова Оксана Ивановна, Санкт-Петербург

Рахманова Незрин Сулейман гызы, Баку

Ростова Екатерина Николаевна, Таганрог

Сидорова Анна Святославна, Смоленск

Соколова Алла Юрьевна, Тольятти

Шалаева Марина Владимировна, с. Латное, Воронежская обл.

Шмидт Екатерина Валерьевна, Орёл/Москва

Янсон Екатерина Сергеевна, Москва

 

Мы благодарим Давида Виаля, Урматт, Франция, за участие в конкурсе перевода на неродной язык.

 

Из 24 работ «короткого списка» жюри отметило переводы:

Марченко Анастасия Михайловна, Киев

Михайлюк Анна Анатольевна, Москва

Рахманова Незрин Сулейман гызы, Баку

Полянчук Ольга Борисовна, Воронеж

 

Лауреаты INALCO RUSSE OPEN KIDS 2016:

ПЕРВОЕ МЕСТО Кожина Елена Юрьевна, Смоленск, ассистент кафедры французского языка и методики его преподавания, Смоленский гос. университет

ВТОРОЕ МЕСТО Круглов Алексей Николаевич, Москва, внештатный переводчик и редактор переводов

ТРЕТЬЕ МЕСТО Мироненко-Маренкова Ирина Константиновна, Москва, историк, переводчик и преподаватель французского языка

ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО Шалаева Марина Владимировна, с. Латное, Воронежская обл., учитель английского языка

 

О наших лауреатах INALCO RUSSE OPEN KIDS 2016:

ПЕРВОЕ МЕСТО Кожина Елена Юрьевна

 

Моя специальность – учитель французского и английского языков. По ней и работаю: преподаю французский язык в Смоленском государственном университете и английский в частной языковой школе.

Переводом я увлеклась лет в 14–15, когда мне впервые пришло в голову перевести с английского на русский стихотворение Бернса. С тех пор я переводила довольно много – в основном поэзию с английского, немецкого и французского – но публиковать переводы (за редкими исключениями) не пыталась.

В конкурсах перевода участвовала неоднократно и занимала призовые места.

 

ВТОРОЕ МЕСТО Круглов Алексей Николаевич

Закончил Московский физико-технический институт, кандидат физико-математических наук. Начинал с перевода научных текстов, потом связался с компанией завсегдатаев интернет-конкурса переводов П. Г. Вудхауза и покатился… Характер общительный. Переводчик художественной литературы для издательств Москвы и Санкт-Петербурга. Переводил с английского языка прозу Ч. Диккенса, П. Г. Вудхауза, У. Голдинга, У. Берроуза, Д. Керуака, Ф. Дика, Д. Симмонса, П. Ди Филиппо и др. авторов, поэзию А. Поупа, Д. Герберта, У. Блейка, А. Теннисона, У. Торнбери, Р. Брука, С. Тисдейл, О. Добсона, Ф. Б. Янга, А. Тейта, Э. Э. Каммингса, К. Сэндберга, Р. Грейвза, Ф. Ларкина, Д. Константайна и др. С французского языка переводил художественные фильмы для телеканала «Культура»: «Молчание – золото» (Le Silence Est d’Оr), «Гордецы» (Les Orgueilleux), «Через Париж» (La Traversée de Paris), «Мари Октябрь» (Marie Octobre). Проза и поэзия французских авторов в моём переводе не издавались. В настоящее время перевожу замечательную книжную серию для детей «Драконья сага» американской писательницы Туи Т. Сазерленд по заказу издательства АСТ.

 

ТРЕТЬЕ МЕСТО Мироненко-Маренкова Ирина Константиновна

Я историк, училась в Российско-французском центре исторической антропологии им.М.Блока (РГГУ), ныне, увы, закрытом, а затем писала диссертацию во Франции (EHESS). Параллельно с историческими исследованиями начала преподавать французский язык и делать переводы по гуманитарной тематике, чем занимаюсь по сей день.

Художественный перевод для меня пока остается хобби, которое хотелось бы когда-нибудь превратить в постоянное занятие. Свои скромные достижения в нем могу отнести на счет переводческого семинара, под руководством замечательного педагога и чудесного человека, В.А. Мильчиной, в котором я участвовала в 2012-2013 гг.  Также недавно я занималась на курсе художественного перевода у другого прекрасного специалиста, Н.С. Мавлевич.

Перевожу, в основном, тексты исторического содержания и дипломатические документы XIX столетия. Из последних работ можно отметить:

Письма Б.П. Мансурова из путешествия по Православному Востоку в 1857 г. М.: Индрик, 2014. (совместно с М. Майзульсом)

Антуан де Бек. Новая волна: портрет молодости. М.: Rosebud, 2015.

Н.П. Игнатьев Дипломатические записки 1864-1874 гг. // Граф Н.П. Игнатьев и Православный Восток: Документы. Переписка. Воспоминания. М.: Индрик, 2016. 

 

ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО Шалаева Марина Владимировна

В 2008 году закончила Брянский государственный университет с квалификацией педагога по специальности «Французский язык» с дополнительной специальностью «Немецкий язык». С тех пор работаю в общеобразовательной и воскресной школах, только вот преподавать приходится английский – за невостребованностью прочих языков в моём районе. Периодически выполняю заказы по письменному (не художественному) переводу с французского. В настоящее время нахожусь на профессиональном распутье, поскольку в этом году наконец решилась уйти из педагогики и попытаться реализовать себя в качестве переводчика.

В 2010 году благодаря конкурсу Sensum de Sensu я познакомилась с Анатолием Петровичем Нехаем, под руководством которого начала переводить на русский язык польскую поэзию. В моём небольшом переводческом багаже есть переводы стихотворений Ионаша Кофты, Агнешки Осецкой, Марии Конопницкой, Беаты Обертинской, Казимеры Иллакович, Збигнева Дмитроцы. Моя последняя любовь – детские стихи Дануты Вавилов. Мои переводы с польского публиковались в полонийных изданиях Санкт-Петербурга (Gazeta Petersburska, литературно-исторический журнал «Дом Польский») и в некоторых сборниках.

Отдельный интерес для меня представляет эквиритмический перевод песен. В моей жизни несколько раз случалось так, что вдруг услышанная где-то песня служила прекрасным поводом начать изучение нового иностранного языка.  Так, например, родилась небольшая подборка моих переводов песен Джино Паоли с итальянского и Джордже Балашевича – с сербского. На данном этапе развития я не собираюсь расширять свой список изучаемых языков и предпочитаю уделять больше внимания моему любимому французскому, поэтому стараюсь на всякий случай не слушать песен на незнакомых языках. Это, конечно, шутка, но доля правды в ней есть.

Мечта переводить французскую поэзию всегда казалась мне несбыточной из-за разницы в ритмике и длине фраз. А это лишь капля в море различий между нашими языками и манерой стихосложения. По большому счёту работа над конкурсным стихотворением Бернара Фрио – мой первый опыт поэтического перевода с французского языка. Хотелось бы и дальше развиваться в этом направлении.

 

 

Лучшие переводы INALCO RUSSE OPEN KIDS 2016:

 

Кожина Елена Юрьевна

Мне все равно

В один прекрасный день папа с мамой мне скажут:

– Нам нужно с тобой поговорить. Ты знаешь, мы решили расстаться. Мы уже не любим друг друга так, как раньше, и больше не можем быть вместе. Но для тебя и для Бенуа все останется по-прежнему! Вы наши дети, мы вас будем любить всегда.

А я им отвечу:

– Мне все равно. Я и так обо всем догадалась. Давным-давно.

В один прекрасный день папа с мамой мне скажут:

– Нам нужно с тобой поговорить. Конечно, ты нам как родная, но на самом деле мы не твои родители. Мы тебя удочерили, когда ты была совсем маленькой. И мы тебя любим как собственную дочь, ничуть не меньше, чем твоего братика.

А я им отвечу:

– Мне все равно. Я и так обо всем догадалась. Давным-давно.

В один прекрасный день папа с мамой мне скажут:

– Нам нужно с тобой поговорить. Мы виделись с твоим доктором. Он очень, очень обеспокоен. У тебя что-то не так с кровью. Надо, чтобы ты вернулась в больницу: тебя еще раз осмотрят и будут лечить. Это может затянуться надолго; мужайся, малышка…

А я им отвечу:

– Мне все равно. Я и так обо всем догадалась. Давным-давно.

Но в один прекрасный день я им тоже скажу:

– Мне нужно с вами поговорить. Я от вас ухожу. Не скажу куда, но очень далеко. А когда вернусь, вы уже будете совсем-совсем старенькие. Ты, папа, будешь тощий, лысый и скрюченный, а ты, мама, толстенная, вся в морщинах и с жутким ревматизмом. Ну, а я – я буду красивая, богатая и знаменитая. Я вас отправлю в дом престарелых, а когда вы умрете, приду на вашу могилку. И поставлю на нее кактус, самый большой и колючий!

А потом я хлопну дверью – бум! – так, что стены задрожат.

Но там, за дверью, я скажу тихонько, а может, во весь голос:

– Мам, пап, я вас все-таки люблю.

 

Влюбился

Ну и ну, ни с того ни с сего

я какой-то другой, сам не свой.

Все ясно:

влюбился.

Среди белого дня вдруг нашло на меня –

я

влюбился.

Молния, гром,

Смерч, а потом –

тишина.

Покой.

Только сердце забилось –

бурной рекой

в меня хлынуло счастье.

Влюбился.

Иду мимо булочной.

Вижу – в витрине

лицо. Чьё?

Неужто моё?

В витрину молочного

гляжусь – ну точно:

я, но другой –

будто бы обновленный.

Влюбленный.

Не может быть,

вот чудеса!

Это как сон:

Раз – и влюблен!

Пою во все горло,

свищу как птица –

надо ж было такому случиться!

Я

влюбился.

Скачу через урны, танцую хип-хоп,

банкой пивной играю в футбол –

гоооол!

Я

влюбился.

Стоп… но в кого?

Я так и замер.

Мурашки по коже.

Я люблю.

Но кого же?

Кто она?

Наша классная?

Ну уж нет, она мне влепила пару.

Может, Сара?

Нет, Сара не любит брюссельскую капусту, а я ее обожаю,

так что Сару я больше не уважаю.

Тогда Надя? Сандра? Софи? Элиза?

В кого же все-таки я влюбился?

Ломай теперь голову.

Ой.

Мне же пора домой!

По телику матч: Оксер – Сошо.

Времени мало:

Через минуту начало.

Кто победит?

 

 

Круглов Алексей Николаевич

ВСЁ РАВНО

Однажды папа с мамой мне скажут:

– Нам надо с тобой поговорить. Мы решили расстаться. Понимаешь, мы больше

не любим друг друга как раньше, и поэтому нам лучше жить отдельно. Но для вас с

Бенуа ничего не изменится. Вы наши дети, и мы никогда не перестанем вас любить…

А я отвечу:

– Мне всё равно… и потом, я так и знала, давно уже.

Однажды папа с мамой мне скажут:

– Нам надо с тобой поговорить. Ты, конечно, наша дочь, но у тебя есть другой

папа и другая мама. Мы удочерили тебя ещё совсем малышкой, но любим как свою

родную, так же сильно, как твоего братика.

А я отвечу:

– Мне всё равно… и потом, я так и знала, давно уже.

Однажды папа с мамой мне скажут:

– Нам надо с тобой поговорить. Мы ходили к доктору, он очень беспокоится за

тебя. Что-то с кровью, тебе придётся лечь в больницу для обследования и лечения. Это

надолго, постарайся быть храброй.

А я отвечу:

– Мне всё равно… и потом, я так и знала, давно уже.

Но однажды я им скажу:

– Мне надо с вами поговорить. Я уезжаю. Далеко-далеко, не скажу куда. А когда

вернусь, вы будете уже старыми, очень старыми. Ты, папа, совсем облысеешь,

усохнешь и сгорбишься, а ты, мама, станешь толстая-претолстая, с морщинами и

ревматизмом. А я приеду красивая, богатая и знаменитая. Сдам вас в дом престарелых,

а когда умрёте, приду на кладбище и посажу на вашей могиле большущий кактус, весь

в иголках!

А потом хлопну дверью. Бах! Так, что стены задрожат!

И тогда, уже за порогом, скажу совсем тихо – а может, и очень громко, не знаю:

– Мама, папа, я всё равно вас люблю.

 

ВЛЮБЛЁН

Так и есть! Верно, как ни крути.

С места мне не сойти.

Просто жесть –

Я влюблён!

Как пришибло меня посреди бела дня.

Да,

Влюблён!

Молния, гром,

Я замер столбом.

Будто оглох,

Кругом тишина.

Только сердце «бом-бом»,

И до пяток волна

Прокатилась теплом.

Я влюблён!

В отраженьи витрин

Очумелый стою –

Вижу, не узнаю.

Между булок и вин,

Средь колбас и сардин –

Что там за господин?

Синий взгляд, причесон –

Счастьем я окрылён,

Я влюблён!

Я – этот Люка?

Не верю пока.

Смотрит свысока…

Как любовь сладка!

Во всю глотку пою, свищу,

Кричу, шепчу,

Под нос бормочу –

Да,

Влюблён!

Через урны скачу, и хип-хопы верчу, и жестянкой играю в футбол – дриблинг, финт – в

точку, гол!

Я влюблён!

Только, кстати, в кого?

Стоп. На месте застыл.

Чёрт, досадно.

Люблю –

Это факт,

Но нельзя ж просто так…

В историчку? Ну, нет –

«Два» вкатила вчера за ответ.

В Сару?

Сара не любит шпинат, а меж тем, я всегда ему рад – нет, не катит никак.

Сандра, Эльза, Надин? Или Ясмин?

Ну в кого же, в кого?

Вот засада, вот бред!

Ладно, времени нет.

Две минуты, и матч – лучше телик включу. Там Осер и Сошо, каждый клуб знаменит.

Кто победит?

 

 

Мироненко-Маренкова Ирина Константиновна

А мне всё равно

Однажды папа и мама скажут мне:

- Нам нужно поговорить с тобой. Мы решили расстаться. Понимаешь, мы больше не

любим друг друга как раньше, поэтому лучше, чтобы каждый жил сам по себе. Но для

вас с Бенуа ничего не изменится. Вы наши дети, и мы всегда будем любить вас... А я

отвечу:

- А мне всё равно… Я ведь и так знала. Уже давно…

Однажды папа и мама скажут мне:

- Нам нужно поговорить с тобой. Конечно, ты наша дочка, но у тебя есть другой папа и

другая мама. Мы тебя удочерили, когда ты была совсем маленькой. И мы любим тебя,

как если бы ты была нашим ребенком, так же сильно, как твоего братика… А я отвечу:

- А мне всё равно… Я ведь и так знала. Уже давно…

Однажды папа и мама скажут мне:

- Нам нужно поговорить с тобой. Мы видели доктора. Он очень волнуется. У тебя что-

то не так с кровью. Он хочет положить тебя в больницу, чтобы сделать анализы и

начать лечение. Это займет много времени, ты должна быть храброй… А я отвечу:

- А мне всё равно… Я ведь и так знала. Уже давно…

Но однажды я скажу им:

- Мне нужно поговорить с вами. Я уезжаю. Очень далеко, и не скажу, куда. А когда я

вернусь, вы будете старыми, очень старыми. Ты, папа, будешь лысым, совсем

маленьким и тощим, а ты, мама, будешь толстой-претолстой, у тебя будет куча морщин

и ревматизм. А я буду красивой, богатой и знаменитой. Я отправлю вас в дом

престарелых, а когда вы умрете, я приду на кладбище. Я поставлю вам на могилу

кактус, огромный кактус, весь в колючках.

А потом я хлопну дверью. Бабах! Так что стены задрожат.

И когда я буду на улице, я скажу совсем тихо или очень громко, пока не знаю:

- Мама, папа, я вас всё-таки люблю.

 

Я влюбился

Теперь я чувствую, знаю,

Не сомневаюсь и не скрываю:

Я влюбился.

Это со мной случилось на улице,

Навалилось ровно в двенадцать часов,

Раз, и готов.

Ах, я влюбился.

Словно разряд:

Буря и гром.

А потом тишина.

И остановилось всё.

А сердце: тук-тук,

И с головы до пят

Мурашки бегут.

Я влюбился.

У булочника в витрине

я на себя посмотрел

И обомлел:

Как изменился.

У мясника в витрине

Я взглядом себя окинул:

Черные волосы, голубые глаза,

Вроде я, вроде не я.

Счастье какое!

Я влюбился.

Этот Люка

- это не я,

До чего же хорош,

Прям на меня не похож.

Я свищу, я пою, не таясь,

Улыбаясь,

Смеясь.

Ах, я влюбился.

Разбежался, над урной – скок, я танцую хип-хоп,

Банка из-под пива: передача, бросок –

Гол!

Ах, я влюбился.

Только в кого же?

Стоп. Я на ходу замираю.

Черт, я не знаю. Вот незадача.

Я люблю.

Но кого?

Училку французского?

Нет. Она за диктант влепила мне пару.

Сару?

Она ненавидит баклажаны.

А я, я их обожаю. Мы с ней не поладим.

Надю? Сандру? Элизу? Софи? Фатиму?

Кого я люблю?

Вот ведь досада.

Ах.

К тому же домой уже надо.

Сегодня футбол - матч Оксер и Сошо, через пару минут

Начнут. Времени хватит только телек включить,

Интересно, кто победит?

 

 

Шалаева Марина Владимировна

МНЕ ВСЁ РАВНО

Однажды мама с папой мне скажут:

– Нам нужно с тобой поговорить. Мы решили расстаться. Понимаешь, мы уже не

любим друг друга так, как раньше. Поэтому будет лучше, если мы будем жить по

отдельности. Но это никак не повлияет на наше отношение к вам с Бенуа. Вы

наши дети, и мы всегда будем любить вас обоих одинаково сильно...

А я им отвечу:

– Мне всё равно... Я и так это знала. Уже давно...

Однажды мама с папой мне скажут:

– Нам нужно с тобой поговорить. Конечно, ты наша дочь, но у тебя есть другая

мама и другой папа. Мы удочерили тебя, когда ты была совсем малюткой. И мы

любим тебя как собственного ребёнка – так же сильно, как и твоего братишку…

А я им отвечу:

– Мне всё равно... Я и так это знала. Уже давно...

Однажды мама с папой мне скажут:

– Нам нужно с тобой поговорить. Мы были у доктора. Он очень обеспокоен. У

тебя в крови что-то не так. Он хочет, чтобы ты снова легла в больницу,

обследовалась и полечилась. Это надолго, придётся потерпеть...

А я им отвечу:

– Мне всё равно... Я и так это знала. Уже давно...

А вот что однажды скажу им я:

– Мне нужно с вами поговорить. Я ухожу. Очень далеко. Не скажу куда. А когда я

вернусь, вы будете уже старыми, даже очень старыми. Ты, папочка, станешь

совсем лысым и щупленьким. Ты, мамочка, будешь такая толстенная, вся в

морщинах и ревматизмах. А я буду красивой, богатой и знаменитой. И вот я сдам

вас в дом престарелых, а когда умрёте, приду на кладбище и посажу вам на

могилу кактус – большой-пребольшой и весь в колючках.

А потом как хлопну дверью – ба-бах! Аж стены задрожат.

А когда выйду, скажу очень тихо – или очень громко, пока не знаю:

– Мамочка, папочка… Но всё-таки я вас люблю.

 

ВЛЮБЛЁН

Мне всё ясно теперь, вот ответ:

спора нет

и уже не секрет,

что я влюблён.

Осенило меня среди белого дня:

ах,

я влюблён!

Грома удар,

молнии жар,

сердце стучит

и стынет взгляд.

Вдруг тишина,

от макушки до пят

счастья волна –

влюблён.

В стёклах витрин булочника –

синеглазый брюнет.

Я или нет?

Не тот слегка этот Люка.

В стёклах витрин колбасника –

красив и силён,

весь оживлён,

я окрылён,

влюблён.

Ну ты даёшь!

Не разберёшь.

Нет, не похож –

слишком хорош.

Я во всё горло пою,

насвистываю

песню свою:

ах,

я влюблён!

Скачу через урны красиво,

на тротуарах

танцую хип-хоп,

пинаю жестянку от пива.

Прицелился - оп!

Ах,

я влюблён!

Вот только в кого?

Стоп. Застыл налету.

Тьфу! Ну что за бред…

Люблю.

Но кого?

Кого я люблю?

Училку свою?

Нет, она мне поставила кол.

Сару?

Нет, мне она для любви не годна –

не любит капусту, а я

не могу без капусты и дня.

Надю? Лизу? Софию? Сандру? Ясмину?

Люблю. Но кого? Кого я люблю?

Что за бред! Всё, привет...

Ах!

Ну и вообще, я пошёл.

По телику матч Осер – Сошо.

Пара минут – и он открыт.

       Кто ж победит?
 
Перевод прозаического текста - Рахманова Незрин Сулейман гызы
Все равно
Однажды папа с мамой мне скажут:
- Надо бы поговорить. Мы тут с мамой решили расстаться. Понимаешь, не любим друг друга как раньше, а раз так, то лучше разъехаться. Но для вас с Бенуа это ничего не меняет. Вы - наши дети, и вас мы любим по-прежнему...А я им отвечу:
- Мне все равно...Тоже мне новость. Я уже давно это знаю...
Однажды папа с мамой мне скажут:
- Надо бы поговорить. Ты, конечно, наша дочь, но у тебя другие папа и мама. Мы удочерили тебя, когда ты была еще крохой. Но мы тебя любим, как родную, совсем как твоего младшего братика...
А я им отвечу:
- Да мне все равно...Удивили, называется...Я вообще-то давно это знаю...
Однажды папа с мамой мне скажут:
- Надо бы поговорить. Тут такое дело: мы только что от врача. Он не на шутку встревожен. У тебя нашли какую-то гадость в крови. Придется тебе лечь в больницу, обследоваться, подлечиться. Похоже, что это надолго, крепись...
А я им отвечу:
- Да мне все равно...Подумаешь. Я уже давно догадывалась...
Но однажды я тоже скажу им кое-что:
- Есть разговор. Я уезжаю. Очень далеко, куда - не скажу. А когда вернусь, вы уже станете старенькими-престаренькими. Ты, папа, будешь совсем лысым, маленьким и худющим, а ты, мама – огромной, с кучей морщин и болячек. А я стану красивой, богатой и знаменитой. И отправлю вас в дом престарелых, а когда вы умрете, приду навестить вас на кладбище. Посажу на вашей могиле большой и колючий кактус.
Скажу всё это и хлопну дверью. Бабах! Чтоб аж стены задрожали.
И уже на улице добавлю, совсем тихонечко или во весь голос - еще не решила:
- Мам, пап, я все равно вас люблю.
Все равно
Однажды папа с мамой мне скажут:
- Надо бы поговорить. Мы тут с мамой решили расстаться. Понимаешь, не любим друг друга как раньше, а раз так, то лучше разъехаться. Но для вас с Бенуа это ничего не меняет. Вы - наши дети, и вас мы любим по-прежнему...А я им отвечу:
- Мне все равно...Тоже мне новость. Я уже давно это знаю...
Однажды папа с мамой мне скажут:
- Надо бы поговорить. Ты, конечно, наша дочь, но у тебя другие папа и мама. Мы удочерили тебя, когда ты была еще крохой. Но мы тебя любим, как родную, совсем как твоего младшего братика...
А я им отвечу:
- Да мне все равно...Удивили, называется...Я вообще-то давно это знаю...
Однажды папа с мамой мне скажут:
- Надо бы поговорить. Тут такое дело: мы только что от врача. Он не на шутку встревожен. У тебя нашли какую-то гадость в крови. Придется тебе лечь в больницу, обследоваться, подлечиться. Похоже, что это надолго, крепись...
А я им отвечу:
- Да мне все равно...Подумаешь. Я уже давно догадывалась...
Но однажды я тоже скажу им кое-что:
- Есть разговор. Я уезжаю. Очень далеко, куда - не скажу. А когда вернусь, вы уже станете старенькими-престаренькими. Ты, папа, будешь совсем лысым, маленьким и худющим, а ты, мама – огромной, с кучей морщин и болячек. А я стану красивой, богатой и знаменитой. И отправлю вас в дом престарелых, а когда вы умрете, приду навестить вас на кладбище. Посажу на вашей могиле большой и колючий кактус.
Скажу всё это и хлопну дверью. Бабах! Чтоб аж стены задрожали.
И уже на улице добавлю, совсем тихонечко или во весь голос - еще не решила:
 
РАЗБОР ПЕРЕВОДОВ 

OLGA ANOKHINA

Joukovsky disait que le traducteur de prose est un esclave, et le traducteur de poésie – un adversaire…

Il n’agit pas bien évidemment, dans le cadre de ce concours, de rivaliser avec l’auteur du poème, il s’agit en revanche de saisir l’esprit de ce texte poétique et de transposer, en langue russe, une légèreté qui s’en dégage. Or cet exercice ne se révèle possible que si le texte se présente sous forme rimée. Dans le cas contraire, le résultat est absolument indigeste. Or ce texte destiné au jeunes lecteurs doit être particulièrement fluide pour être facilement accessible et agréable à lire.

Dans sa conférence Des Différentes méthodes de traduire[1],  Schleiermacher a évoqué ainsi l’équilibre délicat que le traducteur doit trouver avec l’auteur du texte et le lecteur : « Ou bien le traducteur laisse l'écrivain le plus tranquille possible et fait que le lecteur aille à sa rencontre, ou bien il laisse le lecteur le plus tranquille possible et fait que l'écrivain aille à sa rencontre ».

Si de manière générale, on suivra Schleiermacher en privilégiant le lien avec le texte d’origine, pour ce genre particulier comme la littérature de jeunesse, c’est avant tout l’accessibilité du texte au lecteur qui doit guider le traducteur. Ainsi, je ne suis pas certaine que tous les français connaissent forcément les noms d’équipes de football Auxerre-Sochaux (et oui !), les citer dans une poésie destinée aux enfants russes est sans doute hors du propos. Ce qui compte ici, c’est un match de foot à la télé. Ainsi, on a pu particulièrement apprécier les traductions qui ont opté pour le remplacement –plus qu’approprié– par Спартак-Динамо ou encore l'évitement (certains traducteurs ont en effet détourné cette difficulté et n'ont pas nommé les noms de clubs). La conformité aux réalités russes, comme les notes scolaires devaient également être adopté pour le jeune lecteur non familier du système français de notation.

Outre la fluidité de lecture et l’adéquation aux réalités du pays de langue « cible », un autre aspect important à faire transparaître dans la traduction était le niveau de langage, précisément le langage des jeunes. Certaines traductions qui ont joué sur cet aspect ont facilité encore davantage l’accès du jeune public russe à ce poème.

Après avoir lu plusieurs traductions du poème, j’ai pu constater que finalement –et paradoxalement–, ce sont les traductions évitant la répétition Я влюблен (répétition qui pourtant fait le charme de la poésie en français), qui transposaient le mieux l’esprit du poème en russe. Et c’est le degré de virtuosité dans l’évitement de cette répétition qui a déterminé en grande partie la sélection des lauréats.

 

ЕЛЕНА БЕРЕЗИНА

Дорогие переводчики! Как хорошо, что вы есть, и что заглянули не только в список лауреатов, но и сюда, в наши комментарии. Попробовав свои силы в литературном переводе, вы уже немного другими глазами будете смотреть на художественный текст, вам будет интересно, как он устроен. Читатель, побывавший писателем (или переводчиком), видит больше, чувствует тоньше.

Заглянем внутрь двух предложенных на конкурс текстов Бернара Фрио. Примеры взяты из ваших переводов.  

 

ÇA M'EST ÉGAL

 

Текст несложный, и большинство переводчиков прочли его верно. Но лишь немногие смогли сделать хороший русский текст, и даже у лучших переводов есть недоработки. Трудности начинаются с того, что лексика и синтаксис очень просты, и вроде бы переводчику негде разгуляться. Но деликатное использование разговорной речи мне кажется уместным («мам», «пап», «ты совсем облысеешь, пап, скрючишься от старости и исхудаешь вконец», «станешь щупленьким», «тоже мне новость», «тут такое дело: мы только что от врача», «Подумаешь! Я уже давно догадывалась»).

Это внутренний диалог подростка. Он очень точен и лаконичен. Важный элемент формы – анафора, и она должна сохраниться в переводе. В тексте есть элементы стиха. Внутренние рифмы: maman- avant- comprends- enfants- autant- longtemps- sang- examens- traitement создают монорим по первым трем частям текста. Рефрен Ça m'est égal... De toute façon, je le savais. Depuis longtemps... – звучит унынием и покорностью. Вся последняя четвертая часть, со слов «Mais moi, un jour…» пронизана аллитерацией на «r», что сообщает словам решительность: «Je vous mettrai dans une maison de retraite et, quand vous serez morts, j'irai vous voir au cimetière.»  Концовка:

Et quand je serai dehors,

 je dirai tout bas, ou très fort,

 je ne sais pas :

-Maman, papa,

quand même,

 je vous aime.

– уже и вовсе стихи (разбиваю на строки для очевидности). Вот бы что-то сделать с этим! К сожалению, никому из переводчиков, заметивших стиховые элементы оригинала, не удалось деликатно воссоздать их по-русски. (Один вроде бы неплохой перевод, хотя и слишком зарифмованный, испорчен неуместной набивкой на рифму в последней, столь важной, фразе: «Все равно я люблю вас... уже давно», и текст мигом превращается в пародию.)

Фраза «Nous t'aimons autant que si tu étais notre enfant» хорошо передается словами: «Мы тебя любим как родную».

«Nous t’aimons… autant que ton petit frère». Здесь «autant» многие переводят «так же» (нередко привнося грамматическую ошибку и написав «также»), хотя смысл слова «autant» – «столько же», что по-русски удачно передается выражением «не меньше». (Разных детей любят разной любовью, а тут говорится только о «количестве» любви.)

 Стоит ли «quand même» (в последней фразе) переводить тем же «все равно», что и «Ça m'est égal»? Мне кажется, да, и можно было бы это совпадение обыграть, поставив «все равно» в ударную позицию, например: «я вас люблю… все равно!», или: «Все равно… я вас люблю» – тогда смещение смысла слов «все равно» будет работать на поворот сюжета от безразличия к любви.

А как лучше перевести «De toute façon je le savais»? «Во всяком случае», «так или иначе» не очень живо звучит. «Да я и так это знала», «вообще-то я это знала» звучит убедительней. 

«Il faut que tu sois courageuse» хорошо передают варианты: «мужайся, малышка», «крепись».

Некоторые из переводчиков фрагмент «je dirai tout bas, ou très fort, je ne sais pas» дают по-русски, вставляя слово «пока» или «еще»: «пока не знаю». На мой взгляд, это удачное решение: оно явно соответствует авторскому замыслу и придает переводу отточенность, пуант. Подросток строит острые внутренние диалоги с родителями, ему на самом деле все это важно, и очень важной – самой? – оказывается концовка «я вас люблю». И «я не знаю» не потому, что это не имеет значения, а потому, что имеет огромное значение, и этот финальный аккорд пока еще не проработан подростком в деталях.      

 

Оказывается, очень нелегко найти ключ к переводу этого, казалось бы, такого простого  текста.

 

AMOUREUX

 

Интересно поискать ритмическое решение … Может, упоминание хип-хопа служит подсказкой? Во всяком случае, в переводе хотелось бы видеть достаточно разнообразные ритмы. Например, один неплохой, и даже хороший (по лексике, по синтаксису, по интонации) перевод стремится к назойливому анапесту, отходы от которого звучат не полифонией, а недоработкой. Ритм другого перевода, похоже, навеян «Песней о буревестнике». В третьем слышится чуть ли не Евгений Онегин: «Пришла пора, оно случилось, Раскрыта тайна, я влюблен». Четвертый отчетливо поется на мотив «На Дерибасовской открылася пивная» (этот последний сделан очень неплохо, и может сойти за удачный шуточный перевод).  

Надо сказать и о лексике. Здесь больше, чем в первом тексте, элементов разговорной речи: «Ça y est», «j'suis», «trop beau tout ça», «Zut», «prof», «elle m'a collé un zéro», «ça ne colle pas», что влияет на выбор лексики перевода. Тем более неуместен высокий стиль: «волна тепла и неги», «былого нет следа», «То счастия волна», «кто глаз моих отрада?», «на мне волнения печать», «лазурь в глазах», «предмет моей любви», «К кому пылает сердце страстью?», «волны благоденствия»… (И тут я подумала: а что, если наш герой, испытав новое небывалое чувство, пытается описать его словами, вынесенными с урока литературы, поскольку других слов «про это» он не знает? Что ж, это возможный переводческий ход, хотя и некоторая вольность, ведь у автора не видно высокого стиля, и даже «vague de bonheur» едва ли можно к нему причислить. Но почему-то ни один из переводов, в которых есть вкрапления высокого стиля, меня не убедил…)    

  Кое-кто неверно прочел «Ce n'est pas moi ce Lucas-là», у них вышло что-то вроде «Это не я, это Лука»: тут, конечно, речь о том, что «Этот Лука – вовсе не я» (те, кто знаком с французским синтаксисом, на эту удочку не попались).

Что означает цепочка женских имен, кроме того, что их аббревиатура дает имя известного чудовища (NESSY)? Их вполне можно заменить на другие, которые лучше впишутся по звуку и ритму в конкретный перевод. И на брюссельской капусте зацикливаться совсем не обязательно: кому-то из переводчиков понравились слойки, кому-то – паштет.

Названия футбольных команд Auxerre-Sochaux на слух не очень распознаются; кто-то попытался дать замену «Динамо»-«Алания» или «Спартак»-«Зенит», но перенос в российскую реальность – идея не очень удачная. А может, другие названия французских команд поискать, более различимые на слух, например, «Руан»-«Бордо»?

Что влепила училка, два, кол или ноль? Вопрос! Мне кажется, что «пару» – неплохо: это не столько говорит о конкретной принятой шкале оценок, сколько на школьном жаргоне означает плохую отметку вообще. 

Что происходит с пивной банкой? Здесь градус фантазии переводчиков порой зашкаливает. «Танцует, через урну — прыг! Бутылку он уже настиг», «Играюсь с бутылкой пива я», «Через урны бегу, Разливая пиво дорогами», «жонглируя бутылкой колы» и даже «Хоть я уже и выпил пива». Ясно, что я «пинаю, «гоняю» или «футболю» пивную банку (скорее всего, пустую). Рядом с темой футбола «je tire» никак не означает стрельбы, (tirer – бить по мячу), « je marque» – конечно, «забиваю гол» (насколько надо быть глухим и к русскому языку, и к французскому, и к здравому смыслу, чтобы «je marquе» перевести «я – бренд»! А ведь появилось несколько таких версий!) 

На прощанье из разных переводов приведу несколько фрагментов, которые мне нравятся по ритму, синтаксису, лексике, интонации: «Это со мной случилось на улице/ Навалилось ровно в двенадцать часов,/ Раз, и готов/ Влюбился» (какое хорошее детское словечко «влюбился»!), «Так и есть!/ Верно, как ни крути./ С места мне не сойти./ Просто жесть/ – Я влюблен!/ Как пришибло меня посреди бела дня […] В отраженьи витрин/ Очумелый стою –/ Вижу, не узнаю./ Между булок и вин,/ Средь колбас и сардин –/Что там за господин?/ Синий взгляд, причесон […]/ Во всю глотку пою, свищу,/ Кричу, шепчу,/ Под нос бормочу –/ Да, / Влюблѐн!/ […]и жестянкой играю в футбол – дриблинг, финт – в точку, гол!», «Там по телеку матч /А вот это и вправду горит!», «Две минуты осталось до матча, / Мне до телека надо домчаться» (Здесь хороша небанальная рифма!), «Пою во все горло,/ свищу как птица –/ надо ж было такому случиться![…] Я так и замер./ Мурашки по коже./ Я люблю./ Но кого же?»,  «Грома удар,/ молнии жар,/ сердце стучит/ […]Вдруг тишина,/от макушки до пят счастья волна […]Ну ты даёшь!/ Не разберёшь./ Нет, не похож – /слишком хорош».  В одном из переводов очень живо разыграна сценка с отражениями: «У витрины я встал, но себя не узнал. Испугался. Удрал… я к витрине другой, там следил за собой»

Всем участникам желаю бережного отношения к языку.

 

 

ЕЛЕНА БАЕВСКАЯ

Несколько замечаний

Далеко не все участники конкурса уловили структуру обоих текстов. В прозаическом тексте очень важны повторы, параллелизмы, ритм и концевые созвучия.

Вот повторы, которые необходимо сохранить:

Un jour, papa et maman me diront :

- II faut qu'on te parle.

Et moi je répondrai :

- Ça m'est égal... De toute façon, je le savais. Depuis longtemps...

Вот внутренние рифмы, которыми прошита эта проза:

Maman – autant – enfants – comprends – avant – maman

quand même -  je vous aime 

 

В прозе должна звучать естественная речь современного подростка, не взрослые клише, а подростковые выкрики и проговорки. У некоторых участников это найдено: «А мне всё равно… я так и знала… уже давно…»

Неважно чтобы концевые созвучия, внутренние рифмы и чёткий ритм возникали точно на тех же местах, что в оригинале – но они нужны как принцип организации этого монолога.

 

В стихотворении надо чтобы это было стихотворение. Здесь нужен переводчику какой-никакой поэтический талант, нужна интонация, энергия, свойственная именно поэзии.  Опять-таки неважно, чтобы рифмы были расставлены «по местам» в тех же местах, что в оригинале, - но соыершенно необходима доля озорства, неожиданные и смешные сочетания слов. Недопустима сентиментальность, поэтические клише, заимствованные чуть не из XIX века, канцеляризмы.

За исключением одной переводческой работы (VF813796), все конкурсанты намного лучше справляются или с прозой, или (реже) со стихами. Пожалуй, это закономерно. Я не думаю, что суммировать итоги прозы и поэзии – удачная мысль. На мой взгляд. Для перевода стихов и прозы нужны два отдельных конкурса. Не так уж много переводчиков-профессионалов одинаково успешно справляются и с тем, и с другим.

 

 

НАТАЛЬЯ МАВЛЕВИЧ

В этом задании важнее всего было определить соотношение формы и содержания.

 

Первый текст только условно можно назвать прозой – он организован как поэзия, с повторами, ассонансами, риторическими фигурами. В нем интересны перемены тональности, которых почти никто не заметил: три монотонных абзаца, потом резкий гневный всплеск и неожиданный лирический аккорд в конце.

Очень важно было снабдить текст пульсирующей рифмой, не обязательно привязанной к последним двум строчкам, но  необходимой.

В этих двух строчках звучание важнее семантики:

Et quand je serai dehors, je dirai tout bas, ou très fort, je ne sais pas :- Maman, papa, quand même, je vous aime.

Переведенное в лоб «je ne sais pas» - «не знаю» ломает строчку, в оригинале же оно держит ритм и рифму.

Лучший перевод этой фразы:   «Но там, за дверью, я скажу тихонько, а может, во весь голос» (хотя рифмы в этом варианте и нет).

Стилистическое единство (язык подростков, во втором отрывке даже с вкраплениями сленга) редко где удавалось сохранить. Часто молодежные словечки соседствовали с канцелярскими оборотами.
 

 

Такое же непонимание того, в чем заключается художественный смысл, было заметно в переводах второго, более откровенно поэтического текста.

Главным атрибутом поэзии переводчики сочли рифму и, желая сохранить ее любой ценой, забывали о главном – интонации, свободном дыхании. В данном случае лучше было бы обойтись без рифмы, чем утыкать текст, как булавками, плохими рифмами.

С одной стороны, некоторые переводчики совершенно искажали мелодию текста, загоняя его в правильные катрены и впадая в недопустимую отсебятину.

С другой, стремились сохранить такие легкозаменяемые чем угодно детали, как брюссельская капуста. Я бы сочла лучшим вариант, где капуста превратилась в «любимую слойку».

 

 

АЛЛА СМИРНОВА

Некоторые замечания о переводах

 

Прозаический текст.

 

Здесь очень трудно было судить: неудачно подобран текст для переводческого конкурса. Конкурсантам было просто невозможно на этом материале показать свои способности. (Как в фигурном катании: простой элемент, даже если выполнен блестяще, не оценивается высоким баллом). 

 

Стихи.

 

Серьезная ошибка – пытаться сделать из свободного стиха классическую силлабо-тонику. Даже если конкурсанты демонстрируют поэтические способности (VF813796 – следует серьезно подумать о переводе стихов), необходимо соблюдать формальные признаки. Форма стихотворения – это даже не его одежда, а кожа, нельзя ее «сдирать».

Далее: если не уверены в значении слов, их употреблять не следует. Иначе возникает комический эффект. Конкурсанты довольно часто употребляют слова, значения которых не понимают (меркантильный, обуяло, благоденствие…).

Нельзя злоупотреблять жаргоном – в данном случае якобы подростковым. Жаргон – это очень опасный для переводчика пласт лексики, обращаться с ним надо крайне осторожно. Иначе получается нелепо и опять-таки комично. 

На мой взгляд, это основные ошибки.


[1] SHLEIERMACHER, F. 1813. Des Différentes méthodes de traduire, conférence lue à l'Académie Royale des Sciences de Berlin ; traduction d'A. Berman et C. Berner. 1999 Paris : Seuil. 1re éd. 1984. Trans Europe Express, Mauvezin.

__________

ОТЗЫВЫ КОНКУРСАНТОВ

СЕРГЕЙ БАХАРЕВ

Отчёт-анализ о проделанной работе

Текст Бернара Фрио «Ça m’est égal» представляет собой небольшой рассказ с явно выраженной моральной составляющей. Одной из основных трудностей при переводе этого текста был поиск путей выражения мысли автора через упрощённую лексику, понятную детям.

В данном случае, при переводе на русский язык рекомендуется использовать, к примеру, уменьшительно-ласкательные суффиксы (например, доченька вместо дочь - fille), а также народные фразеологизмы. («родная кровиночка» вместо «наш ребёнок» - notre enfant)

Другой трудностью при переводе был поиск компромисса между некоторой категоричностью автора и своеобразием мышления русскоговорящих детей. Существуют некоторые различия в усвоении текста детьми между франкоговорящими и русскоговорящими. Последние склонны избегать резких заявлений вроде «Tu seras tout chauve, papa, tout petit et tout maigre, et toi, maman, énorme, pleine de rides et de rhumatismes.» Но дабы не менять стиль автора, в данном случае при переводе нужно руководствоваться принципом акцентирования, чтобы «смягчить» язык автора. К примеру, в выше приведенном предложении сделать акцент на обращении («ты, пап…, а ты, мам,..)

Следующий текст представляет собой произведение стихотворного типа. При художественном переводе текста подобного рода необходимо учитывать несколько вещей: стиль повествования, тип рифмы, интонационную составляющую и вложенный в конкретную фразу смысл.

Одним из сложных моментов при переводе были строчки «Ce n'est pas moi, ce Lucas-là, trop beau tout ça…». Очевидно, что до этого речи ни о каком Лукасе не было, соответственно можно сделать вывод, что автор использовал имя Лукас, как метафору. Лукасом также иногда называют Люцифера, падшего ангела, ставшего владыкой ада. Однако в русском языке чаще используется имя нарицательное, то бишь Сатана или дьявол.

Также некоторую трудность представляла эта строчка «Je siffle, je chante, je fredonne. À pleins poumons, sur tous les tons.» Перевести ее на русский язык с сохранением изначальных интонации и смысла затруднительно. Именно поэтому в данном случае можно немного исказить изначальный посыл автора, добавив, к примеру, дополнение или деепричастный оборот. Однако важно в таком случае необходимо держать в голове общую концепцию произведения автора, дабы не изменять смысл слишком сильно. («во все легкие» - «грудью, полную любви»)

Имена собственные, использованные автором, также можно выделить как одну из трудностей при переводе художественного произведения. Важно понимать значение, которое они (имена) играют в общей картине происходящего и насколько важно их сохранение в изначальном виде. Также стоит учитывать сложность их перевода на русский язык с сохранением рифмы. К примеру, имя Sarah можно вполне использовать и в русском варианте, т.к. оно достаточно хорошо рифмуется. Однако к таким именам, как Élise, Sophie, Sandra, Yasmine подобрать рифму сложнее. Задача усложняется еще и тем, что эти имена стоят в порядке перечисления. Именно поэтому в данном случае лучшим вариантом будет замена этих имен на какие-то легко рифмующиеся. (Надя, Лиза, Соня, Саша)

        К тому же пункту можно отнести и название команд «Auxerre-Sochaux». Так как перевод делается            все-таки для русскоговорящих, у которых нет представления, что это за команды, разумным         решением будет заменить название этих команд на более известные для последних.         (Спартак-           Зенит) Еще раз повторюсь, такое возможно лишь в том случае, когда автор не придает         именам собственным особого значения, а использует их скорее для рифмы, чем для смысла.

 

ОЛЬГА ПОЛЯНЧУК

Для меня участие в конкурсе было настоящим открытием. Хотелось бы поблагодарить  организаторов конкурса за интересный и оригинальный  подбор материала для перевода. Прежде всего, меня привлекла возможность перевести поэтический текст. В целом, особых трудностей он не вызвал, так как я с давних пор занимаюсь поэтическим творчеством на русском языке, хотя никогда не публиковалась. Но одно дело самой сочинять стихи, а другое – сделать их качественный перевод. Прозаический текст поразил меня своим драматизмом, скрытыми коннотациями, эмоциональным «тонусом». Безусловно, то, что оба текста мне понравились, или, точнее, каждый по-своему «запал» в душу, сыграло положительную роль в процессе перевода.  Я придерживалась принципов интерпретативной теории перевода, стараясь, передать суть внутреннего состояния героев, их внутренние переживания: годами копившееся отчаяние девушки и безалаберность юного парня. Убеждена, что понять концепцию произведения - это еще не все: нужно пережить состояние персонажей. Это мой принцип. А дальше все просто: применяла лексические, грамматические, синтаксические, стилистические средства, создающие когезию текста. В этом мне помогал опыт, приобретенный за годы преподавания анализа художественного текста в вузе. Что касается трудностей, то они, конечно, были, но как-то забывались в творческом процессе. Самым трудным было найти подходящее звукоподражание для хлопающей двери: старалась передать не столько звук, сколько накопившуюся досаду героини. Нужно сказать, что трудностей было меньше при переводе прозаического текста, а с поэтическим текстом пришлось поработать подольше. Например, трудно было «примирить» мелодику французского и русского стиха. Акцент на последнем элементе ритмической группы во французском варианте заставлял порой перестраивать всю концепцию строки, а иногда даже и менять рифмы или слова местами. Самым главным для меня было передать рваный ритм французского стиха, отражающий легкомысленность парня, его жизни à l’improviste. Порой даже казалось, что в русском переводе слишком много рифм, что как-то гармонизирует  стих, а он должен бы быть каким-то непричесанным. В результате попыталась использовать игру слов, синтаксические приемы, чтобы все же добиться желаемого результата. В целом, должна признаться, что работалось мне на одном дыхании, на подъеме, и  я абсолютно убеждена, что главное, что обеспечивает успех перевода и дает направление опыту и умениям, это Вдохновение!

 

ОЛЬГА НУРГАЛИЕВА

РАЗБОР ТРУДНОСТЕЙ ПЕРЕВОДА И ПЕРЕВОДЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ.

Прежде всего, хочется отметить, что при переводе данных отрывков возникли трудности не только лингвистического, но и психологического плана. Поскольку автор пишет о детях и для детей, необходимо было в какой-то мере переключиться на восприятие описываемых ситуаций глазами и чувствами подростка, немножко вернуться в детство, вспомнить и первые романтические чувства, и проблемы во взаимоотношениях с родителями.

Что касается собственно перевода.

Прозаический текст. ÇA M'EST ÉGAL

В тексте присутствует определённое количество повторов: Un jour, papa et maman me diront, II faut qu'on te parle , et moi je repondrai, de toute façon, je le savais ,depuis longtemps и ,наконец,ключевая фраза Ça m'est égal. Был соблазн избежать этих повторов и заменить их синонимичными выражениями. Но учитывая, что автор использовал этот прием преднамеренно, и повторы выполняют значительную экспрессивную функцию, я посчитала возможным использовать синонимы только для выражения un jour papan et maman me diront, более нейтрального и не несущего большой эмоциональной окраски.

Поскольку повествование идет от имени подростка, хотелось бы при переводе выражения Ça m'est égal использовать синонимичные выражения из подросткового сленга, типа «мне наплевать, мне пофиг, мне по барабану и т.п.». Но раз сам автор, имея такую возможность, ее не использовал, я решила от этой идеи отказаться. Тем более, что при использовании этих выражений потерялась бы смысловая связь с последней фразой при переводе выражения «…quand meme, je vous aime».

Поэтический текст. AMOUREUX.

При чтении этого стихотворения перед глазами стояла картина несущегося по улице пацана, опаздывающего на футбольный матч, и на ходу успевающего перебрать в голове все свои насущные проблемы. Поэтому при переводе очень хотелось не потерять динамику действия и общий эмоциональный настрой главного действующего лица, детский восторг от окружающей жизни.

При работе над текстом необходимо было сохранить короткие, как бы отрывочные предложения, то вопросительные, то восклицательные, подчеркивающие как передвижение героя, так и сменяемость его мыслей.

Что касается названий магазинов(лавочек), в витринах которых герой стихотворения видит свое отражение, то при переводе я сочла возможным отказаться от их конкретизации (на их месте могли быть и другие). Надеюсь, что общий смысл отрывка от этого не пострадал, поскольку главное здесь- передать быстрое движение героя, калейдоскоп видов и впечатлений на его пути.

В данном переводе употребление подросткового сленга напрашивалось само собой, и поэтому использование выражений « училка»,» «влепить кол», «голову сносит»,з»авал со временем» считаю вполне уместным и не режущим глаз и слух, а лучше передающим настроение героя. А вот слово «amoureux», многократно повторенное автором, никакими подростковыми словечками заменять не хотелось. Это слово, звучащее много раз в устах

и мыслях подростка, на мой взгляд, подчеркивает, как важен для него тот период жизни, когда в нее приходит первая любовь. И в то же время, создает некоторый комический эффект, когда чувство первой любви отступает перед мальчишеской любовью к футболу.

В целом, хочется сказать огромное спасибо автору этих произведений за возможность вернуться в детство, вспомнить свою первую любовь и еще раз почувствовать огромную благодарность своим родителям.

 

 

ОЛЬГА МОИСЕЕНКО

Получив приглашение от жюри конкурса рассказать о трудностях работы над переводом, я поняла, что для меня эта работа состояла из одних трудностей. Начнем с того, что я не являюсь профессиональным переводчиком, вернее сказать, я вообще не переводчик. Работаю учителем французского языка в обычной средней школе.

Для того чтобы чему – то учить современных детей, нужно, прежде всего, учиться самой, быть всегда в тонусе, поддерживать хороший языковой уровень. Именно поэтому я много читаю, участвую в различных конкурсах, семинарах, активно осваиваю информационно – коммуникационные технологии, не забываю и о театре, кино, спорте.

В 2015 году участвовала в конкурсе первый раз. Прошлогоднее произведение поразило меня своей глубиной. Я совершенно не была знакома с творчеством Ирэн Немировски, но конкурс помог мне восполнить этот пробел.

Тексты этого года, показались какими – то очень близкими, очевидно, потому, что я работаю с детьми.

Рассказ «Ça mʼest égal» перевела на одном дыхании, почти не задумываясь о трудностях перевода.

В последнем абзаце определенные затруднения вызвало предложение:

«Tu sera tout chauve, papa, tout petit et tout maigre, et toi, maman, énorme, pleine de rides et de rhumatismes.»

Сначала это предложение было таким:

«Ты, папа, станешь совсем лысеньким, маленьким и совсем худеньким, а ты, мама, полненькой, с множеством морщин, страдающая ревматизмом.»

Но потом поняла, что детям не свойственны полутона, и мой перевод не будет соответствовать мироощущению подростка.

На уроке я дала задание восьмиклассникам перевести это предложение. Ни в одном из переводов не было прилагательных с суффиксом – еньк.

Вариант, отправленный на конкурс, оказался следующим:

«Ты, папа, будешь совсем лысым, сгорбленным и худым, а ты, мама, толстой, сморщенной, скрюченной ревматизмом.»

То, что касается стихотворения «Amoureux», здесь, конечно, было очень сложно и очень долго, иногда появлялось желание все бросить и отказаться от участия в конкурсе.

Почему так? Да потому, что о стихотворном размере я помню только благодаря строке из «Евгения Онегина»:

«…Не мог он ямба от хорея,

как мы ни бились, отличить…»

Поэтому, сделав подстрочный перевод, начала работать над стихосложением.

Во второй строфе я никак не могла справиться со строчкой:

«…Boum boum dans le coeur

et des pieds à la tête

une vague du bonheur…»

(… сердце стучит и

я счастлив с головы до ног…)

В окончательном варианте:

«…То сердце разрывает,

То счастия волна

накроет с головой…»

Написав “счастия”, а не “счастья”, я поняла, что это несколько архаично, но другие варианты не подходили совсем.

На мой взгляд, несколько вольным и сокращенным получился перевод 4 строфы.

«…Je siffle, je chante, je fredonne.

A pleins poumons

sur tous les tons.

Ah

amoureux.

Je saute par – dessus les poubelles, je danse hip – hop

sur le trottoir, je dribble avec une canette de bière,

je tire, je marque!

Ah

amoureux…»

…Мне хочется свистеть,

И танцевать, и петь,

И прыгать, и кричать,

Играть, бежать, стрелять.

Понятно – я влюблен,

Пусть знает каждый столб…

Долго не могла подобрать точное значение (все – таки это должно быть очень важно – наитии точное лексическое значение) глаголов tirer (почему у меня «стрелять»?), marquer для данного контекста.

Сейчас, вспоминая и анализируя проделанную работу, вижу то, что у меня не получилось, что можно было сделать по – другому.

Надеюсь, что приобретенный (возможно не совсем удачный) опыт художественного перевода обязательно пригодится.

Участвуя в конкурсе переводов уже второй раз, сделала определенные выводы: трудности перевода – это не только и не столько лексические или грамматические трудности, основное – это авторская стилистика. Если переводчику удается понять автора, то такие переводы читаются и запоминаются.

 

 

 

НЕЗРИН РАХМАНОВА

«Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит.»

Антуан де Сент-Экзюпери, "Маленький принц"

В этом году перед конкурсантами стояла совершенно особая, непростая задача: как известно, детская литература – это отдельный мир, далеко не всегда готовый распахнуть свои двери для каждого переводчика. Шифр от этой двери – сочетание простых чисел, но как же умудриться расставить их в правильном порядке? Возможно, для этого переводчику стоит вспомнить, что он не пришел в этот мир взрослым, отмотать время назад и позволить себе стать на время ребенком? Вспомнить, что он любил читать в детстве и почему? Признаюсь честно: узнав, что конкурсное задание этого года будет посвящено детской литературе, я моментально запаниковала и решила было отказаться от участия в конкурсе, но прочитав в аннотации немного информации об авторе, кстати, незнакомом мне до того дня, заинтересовалась, нашла в сети несколько рассказов на французском и их замечательные переводы, и когда конкурсное задание было опубликовано на сайте, совершенно неожиданно для себя перевела его в тот же день и больше почти не редактировала. В этот раз, в отличие от прошлого года, я решила «действовать от противного», временно перечеркнула для себя переводческие правила, по которым работала много лет, и действовала исключительно по наитию. Уж очень хрупким и нежным был тот мир, в который мне предстояло окунуться, и я решила, что подходить к нему с какими-то строгими лекалами и четко очерченными рамками, будет неверно. Поэтому, представив себя сказочным героем, стоящим на распутье, я конечно выбрала самый опасный для переводчика, но манящий путь, грозивший оставить меня без меча, коня и головы, то есть решила целиком и полностью положиться на собственную, даже не переводческую, а скорее творческую интуицию.

Структура рассказа строится на повторах некоторых фраз, которые, конечно, по всем правилам переводческой логики, непременно следовало бы оставить. Однако я взяла на себя смелость вторгнуться в святая святых – авторский текст и поставить акцент туда, где структурно он не был задуман, но подразумевался сюжетом. Таким образом у меня четко обозначилась ось, на которой я построила структуру перевода: заглавие – рефрен – концовка. И все это заключалось в магическом словосочетании «всё равно». Благодаря этому, как мне кажется, загладилась кажущаяся жесткость в рассказе, поскольку все составляющие рассказа в переводе мгновенно связались между собой, образовав довольно прочную цепь. Однако на этом мое переводческое «хулиганство» не закончилось, одна вольность породила другую, и я решила сбалансировать новый элемент, появившийся в моем варианте, «разбавив» один из предыдущих рефренов. Так, фраза “De toute façon je le savais” трансформировалось у меня в 3 разные формы: «Тоже мне новость. Я уже давно это знаю.», «Удивили, называется. Я вообще-то давно это знаю.» и «Подумаешь. Я уже давно догадывалась».

Это был с моей стороны довольно смелый переводческий эксперимент, который, как я подозреваю, может не найти понимания у жюри. Я осознавала, что иду на риск, но, подогреваемая неожиданно охватившим меня творческим азартом, отказаться от своей задумки была уже не в силах.

«Il faut qu’on te parle»  - наполовину обезличенная форма. В моем варианте также обезличенно звучит «родительская» часть текста: «Надо бы поговорить». А в детской – отличающийся по форме, но тоже обезличенный «Есть разговор».

В ходе работы возникла определенная сложность со «звуковыми эффектами». Грохот от захлопывающейся двери я вначале перевела как «Шак!», но не припомнив такого слова и сочтя его за собственный переводческий неологизм, решил заменить его на более распространенный в литературе «Бабах», хотя он, на мой взгляд, больше подходит для обозначения взрыва, чем грохота.

Стихотворная часть задания, как ни странно, доставила мне меньше хлопот, за исключением нескольких строк. Рифмы находились почти сразу, практически сами собой и помогали идти дальше. С самого начала я решила не следовать строгому соблюдению количества строк, в результате количественное расхождение получилось минимальное. «Пивная банка» была совершенно сознательно заменена мною на «жестянку»: мое детство все-таки пришлось на СССР, когда в детской литературе не принято было озвучивать названия алкогольных напитков, и я считаю это правильным. Еще даже не приступив к переводу, я уже точно знала, что «пива» в моем варианте не будет.

Выбирая между вариантами перевода имени Yasmine – Жасмин или Ясмин, я все же решила остановиться на втором, рассудив, что иноязычное звучание имени благоприятно скажется на приобщении детей к мультикультурализму.

Конечно, стихотворный перевод – это вид творчества, в котором зачастую бывает больше потерь, чем удач. Похоже, что и в моем варианте не обошлось без этого. Так у меня исчезли «кондитерский» и «колбасный» магазины, а вместо них появились «круассаны» и «колбаса». В первоначальном варианте вместо «круассанов» были даже «батоны», но я рассудила, что небольшой французский колорит не помешает, а детский словарный запас пополнится еще одним новым словом.

И наконец, последней вольностью, которую я позволила себе в переводе, была небольшая отсебятина – строка «До чего хорош!», которой не было в оригинале, но уж очень напрашивалась рифма к названию французского города и футбольного клуба – Сошо.

Конкурс 2016 года стал для меня бесценным опытом, увлекательным путешествием в совершенно неведомый и незнакомый мир, благодаря которому я открыла для себя много нового и даже вывела для себя несколько правил перевода детской художественной литературы:

1.                  Чтобы дети поверили тебе, забудь на время, что ты взрослый. В противном случае текст может получиться натянутым и искусственным. Не пытайся «говорить как дети», а просто отбрось страхи и опыт и стань на время ребенком, позволь себе ребячество, не бойся подурачиться.

2.                  Однако, даже став на время ребенком и вернувшись в детство, не отключай в себе «внутреннего ментора». Просто слегка «убавь» его голос, чтобы он не заглушал ребенка в тебе.

3.                  Отдавшись творческому процессу, к концу работы перечитай себя критически и честно ответь на вопрос: дал бы это прочитать своему ребенку?...Даже если у тебя нет детей.

4.                  Слейся с автором, стань «компаньоном его детских игр» и постарайся думать как он. Но не забывай, что результат твоего труда предназначен для русскоязычных детей. Помни культуру и традиции народа, чьим детям ты переводишь. Детский мир хрупок: открывая ребенку новое, старайся не шокировать и не озадачивать его неизвестным или непривычным.

Я благодарю организаторов конкурса за знакомство с прекрасным автором, возможность поработать с его замечательными текстами и совершенно волшебное и неожиданное путешествие в свое далекое и забытое детство...

 

НАДЕЖДА ГРАЧЕВА

Отчет-анализ

(перевод произведений Б. Фрио)

  Перевод детской литературы – совершенно особый тип перевода. Создание детской литературы, а также ее перевод требуют необычного подхода, проникновения в мир ребенка, другого восприятия действительности, отношения к ней.

Для перевода детской литературы недостаточно просто хорошо владеть иностранным языком, иметь литературный талант, нужно также сохранить в себе частичку детского взгляда на мир. Зачастую нужно уметь простыми словами выразить глубокие, но вместе с тем сложные мысли, даже, скорее, чувства. В этом и состоит основная трудность работы с данным типом литературы – выразить сложное простыми словами. Что и являлось вызовом предложенных конкурсных заданий.

Текст Бернара Фрио Ça m'est égal прост для понимания, содержит несложные фразы, в нем отсутствуют замысловатые конструкции, лексические и грамматические двусмысленности. Но за всей этой простотой скрыты переживания и обида ребенка, его противоречивые чувства, душевная борьба, желание отомстить родителям и любовь к ним. Чтобы сохранить все это в переводе, нужно было максимально точно и четко подбирать лексику и не перегружать синтаксис, стараться сохранить ритм и рисунок текста.

Перевод же второго текста автора – Amoureux – это настоящее испытание для переводчика. Во-первых, перевод любого поэтического текста требует особого таланта, а во-вторых, в данном случае дело касается поэзии неклассической. Текст имеет очень сложный ритмический рисунок, который надо ухватить и передать средствами другого языка. Кроме фонетических особенностей (аллитерации, ассонансы, особенности рифмы, «плавающий» стихотворный размер) несущих важную функцию, в стихотворении также важно было передать образную и стилистическую составляющие. Нахождение комплексного решения данной проблемы является залогом успеха перевода, поскольку именно гармоничное сочетание формы и содержания стихотворения передает его настрой. А настрой стихотворения – воодушевление героя и последующая эволюция его чувств, смена эмоций – очень важен, так как отражает детское восприятие мира. Несмотря на то, что стихотворение детское, оно строится вокруг глубокого «взрослого» понятия. И подход к этому понятию здесь особый – детский – ребенок «примеряет» на себя это чувство, играет в него. Передача легкости, ироничности и шуточности стихотворения в совокупности с указанными формальными и содержательными особенностями составляло основную сложность перевода стихотворения Б. Фрио.

Благодаря данному конкурсу удалось получить новый опыт – опыт работы с детской литературой, прикоснуться к другой, еще неисследованной, сфере в работе с иностранным языком, «открыть» для себя совершенно иную литературу – хоть и детскую, но вовсе непростую. 

 

 

МАРИЯ НЕЧАЕВА

В данной работе хочется отметить, что, поскольку, автор пишет для детей, прежде всего, хотелось сохранить и передать его трогательный авторский стиль и учесть контекст, т.к. лексические единицы оригинала очень редко совпадают по форме и по значению в обоих языках. В первой части работы, в тексте, освещаются нелегкие, но частые проблемы внутри семьи, которые, так или иначе, затрагивают детство. Мне хотелось передать всю щепетильность написанного автором о нелегком разговоре родителей с ребёнком и его реакцию. К примеру, глагол «se séparer» означает «расстаться», в данном случае «разойтись», но в детском понимании, на мой взгляд, подходит больше эквивалент «жить отдельно», - то, что ребёнка не слишком бы шокировало. Во фразе «Et nous t’aimons autant que si tu étais notre enfant..» я перевела «И мы тебя любим как родную», чтобы это звучало ближе к сердцу и возможно успокаивало ребёнка. Ведь детям не нужны наши взрослые подробности, отягощенные отсутствием  детской нежности, наивности и бесконечным доверием. Также встретилась и разговорная лексика, при переводе которой, важно было найти переводной эквивалент, который был бы адекватен по значению стилистической окрашенности, но сложностей это не вызвало.  Что касается разговорной лексики, интересными были моменты, когда предложение начинается с «но», с союза «и», что у нас принято в разговорной речи, а не на письме, поэтому приходилось выходить из положения. 

Также мне показалось интересным, когда ребёнок в тексте, все время отвечает «çа m’est égal» - «мне все равно», на те нелегкие реплики родители о той или иной проблеме, и в самом конце, когда ребёнку, тоже есть, что сказать родителям, он говорит «..quand même, je vous aime»(«все равно я вас люблю»),  для «quand même»  я выбрала точно такой же эквивалент  «все равно» - то, что ребёнок отвечал на все предыдущие фразы родителей», что символизирует, его любовь к ним, несмотря ни что.

Во второй части конкурсной работы, стихотворение я переводила в какой-то степени интуитивно, так как хотелось перевести на русский язык и сохранить этот необычный и, как мне показалось, легкий и весёлый ритм, связанный с чувством влюбленности и в тоже время с обычными мальчишескими делами. Русский язык – богатый язык, и найти синонимы, которые сложились бы в рифму, не составило труда, хоть и пришлось потратить немного времени. Понравилось, когда в стихотворении персонаж говорит две фразы рядом: 1)«La prof de français? Non, elle m’a collé un zero en dictée» и  2) «Sarah? Non, elle n’aime pas les choux de Bruxelles, et moi j’adore ça, alors entre nous, çа colle pas», одного и то же слово надо было перевести, чтобы по смыслу подходило и рифма сохранилась. Глагол «coller» означает «клеить», «склеивать», «слипаться». В данном случае получилось, что учительница «влепила» два за диктант и между Сарой и главным героем «не клеится». Очень милый и забавный момент.

Что касается моей манеры работы с текстом, я всегда сначала смотрю какой тематики текст, кто автор, что он написал. Затем, читая текст на французском языке, стараюсь прочувствовать стиль автора и слова, которые он подбирает, чтобы сохранить контекст. В этом помогают не только знания французского языка, знание техники перевода, но и ассоциативное мышление.  

 

МАРИНА ШАЛАЕВА

Не помню, ждала ли я когда-нибудь в жизни середины ноября, да ещё с таким нетерпением, как в прошедшем году. За два года участия в Конкурсе я, что называется, «подсела». Подкупили меня не столько размеры выигрышей, сколько небанальные задания и, главное, обратная связь с авторами лучших работ и членами жюри. Мне как человеку, болеющему переводом, но не имеющему при этом ни переводческого, ни литературного образования, любой «живой» комментарий по поводу работы с конкретным отрывком  даёт несравненно больше, чем прочитанная статья по теории. Также радует то, что на проведение конкурса отводится так много времени. Это говорит, во-первых, о том, что организаторы уважают участников, понимая, что не все из нас являются профессионалами, способными «расщёлкать» любое задание за пару дней «послеработнего» времени, а во-вторых, – и это радует не меньше – о том, что жюри действительно проверяет все поступившие на Конкурс работы, а после спокойно их обсуждает и сравнивает.

Когда я узнала о том, что новый конкурс посвящён переводу детской литературы, радости моей не было предела, поскольку детскую литературу я люблю гораздо больше, чем «взрослую». Как мама двоих детей с десятилетним стажем педагогической деятельности я знаю о том, как важно в общении с детьми уметь мысленно стать раза в два ниже ростом и посмотреть на мир снизу вверх. И автору конкурсных заданий это прекрасно удаётся.

Предоставленные для перевода тексты Бернара Фрио показывают становление личности ребёнка на подходе к подростковому возрасту, полному противоречий, поисков и не всегда приятных открытий – как в окружающем мире, так и во внутреннем. Было очень интересно почувствовать себя девочкой, прячущей за маской «взрослого» безразличия и даже напускной жестокости свою ещё детскую любовь к родителям, которые поглощены заботой о маленьком сынишке и иногда забывают «лишний» раз приобнять свою подрастающую дочь. Хотелось как-то передать при переводе этот комок в горле, это желание почувствовать свою значимость для самых близких людей.

В плане передачи лексики особую трудность вызвало выражение «pleine de rides et de rhumatismes». Если с морщинами всё более чем понятно, то с «ревматизмами» немного сложнее. В русском языке не принято употреблять это слово во множественном числе, во французском же, если я правильно понимаю, это обычное явление. И вообще, мне, например, трудно подобрать русское слово, которое бы «дружило» одновременно и с морщинами и с ревматизмом. Так что, думаю, это предложение стоило бы разбить на два. Конечно, тогда терялась бы авторская образность, но, может быть, в данном случае это было бы меньшим из зол. Хотелось бы увидеть, как разрешили эту ситуацию другие участники, и какой вариант предлагает жюри.

Было очень удивительно и радостно обнаружить в новом конкурсном задании поэтическую часть. Конечно, это не та поэзия, рифмо-ритмические особенности которой мы впитывали со школьной скамьи, поэтому радость моя очень скоро сменилась некоторым недоумением. Ситуация затруднялась тем, что на перевод обеих частей у меня оставалось всего около двух недель, так что о работе по излюбленному мною методу – дать отлежаться и править – мечтать не приходилось, что не могло не сказаться на качестве предоставленных мною переводов. Сейчас я вижу в них некоторые досадные «шероховатости», чувствую неестественность в некоторых детских репликах. Жаль, что теперь ничего нельзя исправить.

В работе над стихотворением самым трудным для меня оказался ритм, и я не уверена, что мне удалось с ним справиться. Мне показалось, что в этом стихотворении два основных мотива. Первый, романтичный, напоминает вальс под французский аккордеон:

Ça m'a pris, ébloui, dans la rue, à midi.

Ah

amoureux.

Второй – задиристый, мальчишеский, но с отголосками первого:

Comme un éclair

orage et tonnerre

un grand silence

et tout s'arrête.

Иногда они соединяются:

Je saute par-dessus les poubelles, je danse hip-hop

sur le trottoir, je dribble avec une canette de bière,

je tire, je marque !

Ah

amoureux.

А может, всё это, что называется, притянуто за уши, и в стихотворении нужно было уловить и передать при переводе какой-то единый ритм или (страшно подумать!) вообще постараться думать о нём поменьше. В таком случае мне, привыкшей к силлабо-тонической организации стиха, это оказалось не под силу. Очень жду комментариев жюри!

На лексическом уровне мне было трудно передать ту самую мальчишескую развязность, которая придаёт особый колорит данному стихотворению: «Boum boum dans le cœur et des pieds à la tête», «Zut, c'est embêtant» и т.д. Свой перевод строчки «Stop. En plein mouvement, je me fige» считаю крайне неудачным. И снова жду работ других участников.

Спасибо организаторам Конкурса за возможность попробовать свои силы в такой интересной деятельности и, конечно, за обратную связь. Надеюсь – уже по традиции – встретиться снова в ноябре.

 

ЕЛЕНА ПОТАПОВА

Я не знала, кто такой Бернар Фрио, никогда не читала его книг и не пробовала переводить детскую литературу. Мне стало интересно. Тексты, предоставленные для ознакомления, появившиеся на сайте еще до конкурса, показались мне немного странными и не совсем детскими. В ожидании конкурсного задания, я отправилась листать книжки, знакомиться поближе. С точки зрения взрослого, книги Бернара Фрио похожи на учебники по детской психологии, помогающие понять внутренний мир травмированного ребенка. Практически в любом рассказе присутствует та или иная (иногда тяжелая) детская травма. Полезная литература для взрослых, умеющих читать.

Любят ли дети эти истории, как воспринимают их сюжеты – для меня большая загадка. 

Тексты Фрио часто имеют совершенно определенный ритм и рифмованные кусочки. Порой эти кусочки сливаются в абзацы или даже в целый рассказ. Получается что-то вроде «полупрозы» или «полупоэзии». Читая медленно, «нараспев», обязательно почувствуешь поэтическую, ритмическую нить. Вот как с этим быть, как это перевести? Есть, конечно, в литературе «недобрая», на мой взгляд, традиция: переводить даже классические стихи прозой, в погоне за точностью выбранных слов. Мне кажется, именно в текстах Фрио потеря ритма и рифмы могут повлечь за собой искажение настроения рассказа, делая текст страшноватым для детского восприятия. 

Пока я раздумывала, как к этим историям русский язык приладить, вышло конкурсное задание и обрадовало меня. Один текст имел четкую, сплошную ритмическую линию.

Другой представлял собой смешное, доброе, классическое стихотворение. 

 

AMOUREUX

Перевод стихотворения происходил буквально «вверх тормашками». Первым мне в голову пришло последнее четверостишие. Не хотелось писать «Оксер-Сошо» в детском стихотворении на русском языке. Ничего не имею против этих клубов, знаю, что и дети в футболе разбираются, а вот не звучал этот «Оксер»... пришлось изменить. Вслед за ним изменились имена детей. Я не жалею об этом. Стихотворение писала, будто в пирамидку детскую играла. Сначала последнюю строфу, потом поднималась выше. Последним возникло первое четверостишие. Ритм сложился сам собой, сразу. Впервые в жизни я не придерживалась оригинального ритма (автор вдохновил меня своими необычными текстами и отсутствием железных правил). Стихотворение писала быстро и весело, оно мне понравилось. Освободившись в один миг от «Оксера», я больше не встретила сложностей, оставалось просто сосредоточиться на содержании и стараться не пропустить ни одной авторской строчки. 

 

ÇA M'EST ÉGAL   

И тут я перешла к первому заданию. Пришлось нырнуть в настоящую, кропотливую работу. Переписывала много раз. Сначала у меня возникла точная, слово в слово, проза. Потом, взяв «поэтическую кисточку», я стала пробовать «прорисовать» рифмованные ньюансы. Планировала сделать лишь несколько «мазков» для обозначения ритма. Взяла повторяющуюся фразу Фрио, написала свою, ритмически совпадающую: «Ça m'est égal... De toute façon, je le savais. Depuis longtemps...» («Мне все равно... Я это знала...уже давно»). Подчеркнула некоторые фразы (в приведенных здесь цитатах я, для иллюстрации, выделила отдельные слова), например: «Vous êtes nos enfants, on vous aimera toujours autant...» («Но вы с Бенуа – наши дети, единственные на свете»).

Остальное оставила в прозе. Результат мне не понравился. Возник какой-то  диссонанс, и я, отчаявшись, решила пересказать текст в виде классического стихотворения. Получилось совсем уж далеко от оригинала, и мой стишок был безжалостно уничтожен. В конце концов попыталась написать «рифмованную прозу», следя, насколько возможно, за авторскими рифмами, например: «Et nous t'aimons autant que si tu étais notre enfant, autant que ton petit frère...» («Конечно же, ты – наша дочь, и мы любим тебя точь-в-точь как и нашего младшего сына»). «Je vous mettrai dans une maison de retraite et, quand vous serez morts, j'irai vous voir au cimetière. Je mettrai un cactus sur votre tombe» («Я вас в дом престарелых отправлю, а когда вы умрете там, я приду на могилу к вам и колючий кактус поставлю»).

Наверное, у меня получилось почти стихотворение, но я поставила себе задачу: подчеркнуть поэтическую составляющую текстов Бернара Фрио. Если при этом «полупроза» почти перетечет в поэзию, пусть будет так... Тексты Фрио поэтичны, ритмичны. На мой взгляд, это очень важный ньюанс для детского восприятия довольно жестких по содержанию историй.

 

ЕЛЕНА КОЖИНА

C творчеством Бернара Фрио я познакомилась задолго до конкурса, когда подыскивала простенькие, небольшие по объему тексты для студентов – начинающих переводчиков. И, признаюсь, была удивлена, когда узнала, что произведения этого автора предлагаются в качестве конкурсного задания: после очень разных, но одинаково непростых заданий предыдущих лет прозаическая миниатюра и стихотворение Фрио выглядели разочаровывающе легкими. Хотя я никогда не считала, что «детскую» литературу переводить проще, чем «взрослую», предложенные тексты показались мне слишком доступными, без тех явных трудностей, преодолевать которые так интересно, особенно в соревновании с другими переводчиками.

 

Прозаический текст – Ça m’est égal – перевелся у меня очень быстро. Сохранить структурирующие текст повторы было нетрудно; несколько более сложной оказалась задача передать в переводе предельный минимализм авторского текста и в то же время придать ему какую-то изюминку. Оригинал настолько лаконичен и безыскусен, что в первый момент меня это даже озадачило: а что тут, собственно, переводить? Я так и представила себе сотни почти одинаковых конкурсных работ: «Нам нужно с тобой поговорить. Мы виделись с врачом. Он очень обеспокоен», и т.д. Потому что как еще перевести «II faut qu'on te parle. Nous avons vu le médecin. Il est très inquiet»?

Однако, приступив к переводу, я поняла, что перевести каждую фразу так, чтобы она звучала столь же просто и естественно, как у Фрио, весьма нелегко. Пришлось добавить немного «отсебятины»: это и отдельные словечки, отсутствующие в оригинале, но позволяющие «оживить» персонажей (мужайся, малышка; с жутким ревматизмом); и эмоциональные, часто встречающиеся в разговорной речи повторы (очень, очень обеспокоен); и, конечно же, русские экспрессивные суффиксы (старенькие, толстенная). Большее было бы непростительной вольностью, однако без этих вкраплений текст превратился бы в безликий подстрочник.

Уже отправив перевод, я заметила в нем кое-что, от чего предпочла бы избавиться: совершенно ненужные внутренние рифмы (все равно – давным-давно; скажу – ухожу). Иногда подобные вещи не замечаешь, даже многократно перечитав свой текст, а потом они вдруг бросаются в глаза.

 

Теперь о стихотворении. Его задорный ритм сразу подсказал мне первые строчки, и в дальнейшем весь перевод пошел по этому пути: следуя не столько за смыслом, сколько за музыкой стиха. В отдельных местах мне казалось, что я слишком отдаляюсь от оригинала, но пришлось пожертвовать деталями, чтобы сохранить «легкое дыхание» текста.

Очень трудно было не удариться в литературность и ничем не приукрасить  простой, нарочито бедный словарь стихотворения, написанного от лица самого что ни на есть обыкновенного французского мальчика, увлекающегося не изящной словесностью, а футболом и хип-хопом. Боюсь, это мне не везде удалось. Взять, к примеру, следующие строки:

Ce n'est pas moi

ce Lucas-là

trop beau tout ça

je n'y crois pas.

Они банальны, как банален любой случайно выхваченный фрагмент обыденной речи – но как же трудно передать в переводе эту банальность с ее абсолютно убедительной естественностью и непринужденностью!

Вообще было непросто удержаться от того, чтобы прибавить тексту «художественности». У Фрио, помимо примитивной лексики, и ритм нестройный, со срывами в прозу, и рифмы беднее не бывает – но ведь понятно же, что стихотворение специально слеплено из «сора» повседневности, чтобы тем более неожиданным и ошеломляющим показалось на этом фоне свершившееся чудо – влюбленность. Однако при переводе, как назло, и рифмы в голову лезли точные, и ритм норовил выровняться и упорядочиться. Кроме того, в последней части стихотворения, там, где у Фрио меньше всего рифм, у меня их оказалось больше всего  – ну что поделаешь, если «Сара» и «пара» рифмуются! Мне всегда казалось неправильным, когда переводчик от щедрот своих «дарит» автору то, чего у автора нет, но вот и сама я погрешила такой невольной щедростью.

 

Очень интересно будет посмотреть, что же получилось у других переводчиков. С нетерпением жду публикации текстов и отчетов коллег!

 

ЕЛЕНА ЕРОФЕЕВА

Беглого взгляда на тексты  Бернара Фрио было достаточно, чтобы понять, что нет практически ни одного незнакомого слова, а значит, процесс перевода будет непростым. Ведь когда мы чего-то не понимаем, волей-неволей заглядываем в словарь, а в случае «простого», казалось бы,  текста есть соблазн перевода «с листа», что характеризует как раз неопытного переводчика, поскольку лучший переводчик тот, на чьем столе  лежит больше словарей. Поэтому без словарей не обошлось. Причем самого различного типа: переводные двуязычные, толковые одноязычные, словари синонимов, антонимов, словосочетаний и клише.

Конечно, я познакомилась с «Нетерпеливыми историями» и «Новыми нетерпеливыми историями», чтобы чуть лучше понять автора, почувствовать тот социальный и эмоциональный контекст, в котором обитают его персонажи.

Французская версия «Ça mest égal» понятна и пробирает до слез. Вроде бы история для детей, а сколько в ней всего и о детях и о родителях.

Когда ребенок выстраивает в голове сценарий возможного диалога с родителями и казалось бы только и ждет момента, чтобы вставить свою заветную реплику «мне все равно», означает, что на самом деле это далеко не так.  Сначала мне хотелось не отступать от автора с точки зрения синтаксиса. Бернар Фрио трижды повторяет одни и те же фразы: «Un jour papa et maman me diront» «Et moi je répondrai»  «Ça m’est égal». Это оправдано во французском тексте, поскольку будущее время имеет много модальных значений. Однако,  я отказалась от этой идеи в русском варианте, сохранив неизменной лишь версию «мне все равно», чтобы подчеркнуть её заготовленный и продуманный характер. Более удачным вариантом я посчитала использование разных глаголов, передающих по нарастающей уровень эмоционально-экспрессивного воздействия: «обратятся ко мне», «скажут мне», «сообщат мне».

При переводе текста я поставила перед собой задачу передать не столько содержание, сколько эмоции, а именно реакцию ребенка на события, которые не описываются. Внимание читателя переносится с события на его восприятие, переживание. Важно было передать атмосферу тревожности, отчаяния и детского мужества. Виноваты ли взрослые и в чем? Развод родителей, как сказать об этом ребенку? Как объяснить ему, что он не родной по крови, но при этом  роднее всех на свете? Как не обнаружить в присутствии ребенка свой первобытный родительский страх, не показать ему свою тревогу, когда он болен, не напугать его, а поддержать. А ребенок-то правды не боится. Он прекрасно все чувствует (в том числе и страх родителей). Для него страшнее эмоциональный вакуум, молчание, отсутствие общения. Отсюда обида и желание «отомстить». Хотелось, чтобы русский читатель это тоже  почувствовал.

 

Что касается поэтического текста про маленького мальчика, влюбленного в футбол, то это очень позитивная, легкая, но не менее яркая и эмоциональная история об истинных мальчишеских увлечениях. Здесь тон задает не столько рифма, сколько ритм. Фразы короткие, отрывистые. Ритмический и стилистический рисунок фраз управляет переводчиком и ставит его в зависимое положение. Иногда эмоции было трудно облечь в слова, поэтому перевод стихотворения оказался трудоемким.

Среди переводческих решений было использование функциональных эквивалентов, и переводная версия получила русифицированный вид. Так, исчезло имя Люка. Учительница французского превратилась в «русичку», отметка «ноль» в «двойку». «Брюссельская капуста» приобрела более созвучный русскому уху и не особо любимый детьми «паштет». А матч  между  французскими футбольными клубами «Осер-Сошо» превратился в поединок «Спартак-Зенит».

 

 

ЕКАТЕРИНА ЯНСОН

Анализ трудностей перевода

  Перевод произведений таких авторов, как Бернар Фрио, сложен потому, что автор очень хорошо понимает тех, о ком пишет (детей), и пишет так, как это бы мог написать ребенок. Таким образом, если логика мысли ребенка для переводчика чужда, ему будет нелегко переложить это произведение на какой бы то ни было язык, даже родной. 

  Не могу сказать, что конкурсное задание представило много трудностей, поскольку и сама пишу сказки / рассказы для детей и про детей (на русском языке), однако на определенные переводческие ухищрения в процессе работы пойти все-таки пришлось. Предлагаю рассмотреть отдельно препятствия, встретившиеся во время перевода прозы и стихотворения автора.

  Характерная черта рассказа Бернара Фрио: короткие простые фразы, значащие именно то, что в них сказано, не имеющие подтекста. Следовательно, чтобы сделать хороший перевод, необходимо было «переключить» себя на эту волну. Поэтому главная трудность перевода в данном случае состояла как раз в том, чтобы добиться этой легкости, или «детскости» если хотите, и прогнать сформулированные фразы через внутреннего корректора (сказал бы так ребенок или не сказал?), а также избегать слов, которых ребенок-рассказчик предположительно знать не может. Возьмем, к примеру, фразу «Et quand je reviendrai, vous serez vieux, très vieux». Поначалу хочется автоматически сказать «когда я вернусь, вы состаритесь», но в дальнейшем перевод «вы будете совсем-совсем старые» кажется гораздо более к месту, более простым и естественным для лексикона маленькой девочки, хоть и задумывающейся уже о серьезных вещах. 

  Соблюдение баланса серьезности смысла и наивности словесной оболочки — вторая трудность. При этом, когда необходимые упрощения произведены, становится ясно, что простота выражения усиливает эффект, помогает показать читателю, насколько предмет разговора важен для рассказчицы.

  В связи с упомянутыми трудностями, оконченный перевод нужно было отложить на день-два, чтобы свежим глазом оценить, достаточно ли просто изложен текст. 

  Что касается стихотворения Бернара Фрио, его перевод был скорее занимателен, чем сложен, поскольку, несмотря на лаконичную строку, стихи позволяют не в пример больше художественных вольностей по сравнению с прозой. Тем не менее, первая сложность была в том, чтобы найти нужный ритм. После этого дело было, грубо говоря, за малым: наполнить этот ритм словами.

  Сложнее всего было отразить физиологические ощущения влюбленности во второй строфе («boum boum dans le cœur», «vague de bonheur»). Здесь не хотелось давать примитивнометафорический перевод вроде «волны счастья», и конкретные детали (ноги, голова) позволили дать наиболее полную картинку ощущений и в то же время избежать фигур речи, которых в детском словарном запасе вероятнее всего нет.

  Далее, в перевод пришлось добавить то, чего нет в исходном тексте, а именно смену перспективы с «я» на «он». Это позволило показать самоотстраненность мальчика, непонимание того, что с ним происходит, придало эффект наблюдения за собой со стороны.

  Еще одна трудность обнаружилась в простом казалось бы перечислении имен потенциальных возлюбленных мальчика. Тогда как у автора имена гармонично вливаются в ритм стихотворения, переводчику, чтобы соблюсти ритм, приходится делать строки более распространенными (при этом добавлять уточнения по минимуму, чтобы не сказать лишнего).

  В то же время, при переводе стихотворения приходилось так же следить за легкостью словесной подачи, как и в рассказе.

  Но именно благодаря этим трудностям, или лучше сказать вызовам, процесс перевода был особенно интересен. 

 

ШМИДТ ЕКАТЕРИНА

Комментарии к переводу

Перед тем как приступить к переводу, я познакомилась с творчеством Бернара Фрио, чтобы лучше понять его стиль, манеру письма, его идеи и задачи как автора. Сразу отметила, что для Фрио характерны легкость языка, лаконичные фразы, удивительно точное понимание подростковой психологии и умение разговаривать на языке детей и подростков. Поэтому основной задачей было не только перевести произведения правильно с лингвистической точки зрения, но и оставить их такими же близкими и понятными целевой аудитории, т.е. детям. При этом основной сложностью было сохранить яркость выражений и фраз, учитывая их лаконичность. Особенно трудным это оказалось при переводе стихотворного текста.

Несмотря на разные взгляды на перевод художественных произведений, я больше склоняюсь к тому, что текст перевода должен быть как можно ближе к оригиналу относительно лексики, стилистических приемов, построения предложений. Приходится много раз читать данное для перевода произведение, чтобы лучше понять настроение автора, его посыл, уловить то чувство, которое возникает у читателя. Я всегда делаю несколько вариантов перевода, затем комбинирую их, привожу к единому стилю. Полезно оставлять работу на некоторое время, а затем "свежим взглядом" оценить полученный результат.

       Первое произведение, написанное в прозе, воссоздает внутренние переживания ребенка, его страхи за родителей, свою жизнь, здоровье. При этом автор прибегает и к “черному юмору”, и к иногда жестоким фразам и выражениям, поскольку ребенок не стремиться завуалировать свои мысли или подыскать более приличное выражение. Для усиления впечатления автор использует повторы значимых фраз, которые переводчику следует переводить одинаково, сохраняя в данном случае авторский замысел.

       Перевод на русский язык этого произведения, с точки зрения лексики, не составляет особых трудностей. Все слова использованы в прямом значении, отсутствуют слова обозначающие реалии непонятные русскому читателю. Пожалуй, только во фразе “pleine de rides et de rhumatismes,я позволила заменить дословное “вся в ревматизмах”, на прилагательное “скрюченная”. И хотя данное выражение имеет место быть в русской литературе, например, у Достоевского (“Совсем глухая старушонка, вся в ревматизмах”), в сегодняшнем современном языке встречается редко, особенно в детской речи. Даже измененный, более близкий к оригиналу вариант перевода “страдающая ревматизмом” здесь не уместен.

       Словосочетание papa et maman не заменены на более привычное русское родители или предки, поскольку для маленького ребенка свойственно употреблять формулировку “папа и мама”. Необходимо сохранить и частое употребление местоимения  я, что тоже часто встречается в детской речи.

       Во втором тексте сложностей больше, поскольку это уже поэзия, хотя и в свободном стиле. Стихотворение не соответствует классическим поэтическим формам, ритмам, присутствует неурегулированный перепад стопности, т.е. оно является своего рода вольным стихом. Автор нарочно прибегает к данному приему, передавая мысли юноши, который вдруг почувствовав влюбленность, идет по улице и сочиняет на ходу незамысловатые стихи. Поэтому будем передавать в переводе такую же вольность в ритме, размере срок и строф, не структурированное использование рифм. По возможности следует подбирать короткие яркие слова, чтобы не утяжелять фразы, чтобы стих также легко читался и на русском языке. Конечно, если стремиться к дословности, текст перевода будет перегружен лишними словами, а большее количество слогов или сделает стих тяжелым или более классическим возвышенным. Сделать русским перевод не таким длинным помогло опущение некоторых местоимений – подлежащих, которые согласно русской грамматике могут отсутствовать, н-р:

Ç’a  y est, je le sens, je le sais – Вот оно! Чувствую! Знаю!

Уже говорилось, что строки рифмуются произвольно. Но есть ритм, который помогает легко читать произведение. Ударение падает на 2 или 3 слоги как бы на распев. В переводе нужно было стремиться сохранить такую ритмику, что стих также легко читался.

Comme un éclair                            Как вспышка в глаза!

Orage et tonnerre                           Удар молнии! Гроза!

un grand silence                             И замерло всё

et tout s’arrête.                               Кругом тишина.

В переводе я практически везде рифмовала строки как в оригинале, также сохранила перенос:

Et puis je n’est pas le temps                                               А впрочем, мне пора бежать

Il y a un match à la télé. Auxerre-Soshaux. Dans   По телеку футбол. Оксер-Сошо. Играть

Deux minutes, ça va commencer                           Начнут уже сейчас.

Qui va gagner?                                                       Кто победит на этот раз?

 

Не смотря на то, что стих написан от лица подростка, в тексте практически отсутствуют сленговые слова, сокращения, свойственные французским школьникам. Только сокращение “profя перевела как “училка”, что вполне соответствует разговорный речи подростка и не носит негативного оттенка. Что касается французских реалий  - их тоже немного. Оценку “zero” я перевела более привычной русской “двойкой”, что никак не влияет на смысл, но более понятно русскому ребенку. Сокращение télé” – перевожу “телек”, для того чтобы сохранить стиль и не перегружать фразу. Название команд Оксер-Сошо – перевожу дословно и не заменяю на более знакомые названия, все-таки речь идет о французском школьнике.

 

 

ЕКАТЕРИНА РОСТОВА

Писать сложно, порой непросто бывает выразить свои мысли словами, ведь произнесенные вслух или написанные на бумаге, они все равно никогда не смогут передать то, что мы на самом деле думаем, чувствуем, ощущаем. Описать чужие мысли тоже нелегко. Если так сложно понять самого себя, то, как узнать о чем именно хотел сказать автор в своем произведении? А если автор иностранец? И живет в том мире, где совершенно другие правила, законы, традиции. Как найти ту грань, где заканчиваются мысли автора и начинаются твои интерпретации событий? 

При переводе текста Бернара Фрио, для меня самым важным было понять, для кого он пишет и о чем, какую мысль хочет донести. Я уже давно не подросток, но вспомнить о том, каково им быть, почувствовать тот ураган эмоций, когда в одну секунду ты ничего не хочешь, в другую пребываешь в ярости, а в третью готов расцеловать весь мир, бесценно. Рассказ «Ça M'est Égal» поразил тончайшим пониманием и точным описанием этого состояния, яркой демонстрацией того, что многие вещи начинаешь осознавать лишь став старше. Это помогает родителям вспомнить себя и легче пережить «трудный» возраст своих деток. Если говорить  о стихотворении «Amoureux», то все оно пронизано легкостью и беззаботностью детства, юношества, читая его будто сам летишь по улицам Парижа с чувством «Я влюблен…».

Теперь о технической стороне вопроса. Особенных приемов, которые я бы использовала при переводе, нет. При работе с текстом для меня главное понять основную идею и максимально точно выразить её на русском языке. Стихотворные произведения переводить и сложнее и легче одновременно. Сложнее, так как нужно не только написать значение тех или иных слов, но и зарифмовать их, при этом сохранив ритм и настроение стихотворения. Легче, потому что поэтическая форма более яркая и образная, а значит можно выбрать слова позвонче, благо в русском языке недостатка в них нет. Так же можно «играть» с порядком слов, с рифмой, с образами, что делает процесс более творческим и интересным. А какой переводчик не хочет стать писателем?  

 

ДАРЬЯ КОНОВАЛОВА

МИНИ-АНАЛИЗ ПЕРЕВОДА ТЕКСТОВ БЕРНАРА ФРИО «ÇA MEST ÉGAL» И «AMOUREUX»

О конкурсе INALCO я узнала по счастливой случайности – мой молодой человек наткнулся на страничку с описанием конкурса во время обычного сёрфинга в Сети. Скинул мне ссылку с уговорами обязательно попробовать свои силы. Меня, неопытную, совсем ещё «зелёную» третьекурсницу факультета лингвистики одолевали сомнения – а вдруг не получится, какую конкуренцию я могу составить опытным переводчикам или преподавателям? Терзалась долго, но в итоге всё же решила взяться за дело. Стоит же с чего-то начинать, пробовать, сказала я себе, тогда ещё не зная, что это крупный международный конкурс, который организуют в самом Париже!

Благодаря участию я познакомилась с Бернаром Фрио, интереснейшим детским писателем. Узнав о том, что «Нетерпеливые истории» переведены на русский, прочла книгу, чтобы познакомиться с автором и поучиться переводу у опытного специалиста. И приступила к работе.

На первый взгляд может показаться, что переводить тексты, предназначенные для детей, проще – доступный синтаксис, несложная лексика, да и вообще легко воспринимать. Но как раз в этом-то, наверное, и заключается главная трудность – а как сделать текст перевода таким же понятным, да ещё и для ребёнка? Нужно сохранить этот особый стиль изложения автора, когда простым языком написано о сложных вещах. Это что касается прозы; если же обратиться к стихотворению, задача усложняется многократно – ведь предстоит не только передать смысл, но и попытаться облечь его в стихотворную форму. Однако обо всём по порядку – начну с «Ça m’est égal».

Если рассматривать текст в целом, обилие повторяющихся конструкций, конечно, изрядно помогло. Стоило только один раз перевести их, что особого труда не составило.

Безусловно, приходилось применять замены, опущения, добавления, ориентируясь на привычные русские формулировки. Так, фразу «mais tu as un autre papa et une autre maman» я перевела «но на самом деле не мы твои настоящие родители», т.к. пословный перевод звучал бы как минимум нелепо. Предложения «Nous avons vu le médecin. Il est très inquiet» в русском варианте я объединила, получив «Мы виделись с врачом, и он очень встревожен». Так предложение получилось не «рваным», аккуратным, хотя по-французски два предложения выглядят вполне органично. Следующее же предложение тоже пришлось переформулировать:

- Tu as quelque chose dans le sang. - В твоей крови что-то обнаружили. – применив трансформацию смыслового развития. В принципе, весь абзац перевода состоял из трансформаций развития и добавления – иначе русскоязычный читатель постоянно натыкался бы на чужеродные фразы. При этом я старалась максимально приблизить перевод к оригиналу и избегала изменений там, где это было возможно (по моему мнению).

Ну и в завершение я ненадолго застопорилась на фразе «Vlan!» - уж очень этот звук не вязался с нашими привычными обозначениями хлопка. Поколебавшись между «бум» и «бах», выбрала последнее – получается как-то более гулко, что ли.

Завершив перевод рассказа, я перешла к «Amoureux», и вот тут-то началось самое сложное. Задача не из лёгких – заставить перевод складываться в ёмкие рифмованные строки. Не всё вышло гладко: кое-где немного сбивается ритм, например. Ритм автора передать, конечно, не удалось. У Фрио очень интересные строфы, он пишет лесенкой, акцентируя внимание на теме стихотворения. Я также попробовала выделить некоторые слова подобным образом, но не всегда это происходило точь-в-точь как у автора.

Приходилось менять строки местами, опускать какие-то элементы и добавлять свои – для сохранения рифмы и ритма. Если сравнить:

Dans la vitrine du boulanger

 

je me suis vu

 

pas reconnu

 

Лгут мне отныне

 

Все отражения

Сократила количество строк и привнесла новую сему. Если бы мы говорили о переводе прозы, вряд ли бы это было простительной трансформацией – всё-таки переводчик обязан сохранять текст неприкосновенным, оставляя своё «я» далеко за рамками работы. Однако, в случае с переводом стихотворных форм сложно найти иные пути решения проблемы (хотя и здесь нельзя забываться). Думаю, в конечном итоге стоит оценивать масштаб изменения – насколько он искажает смысл – и затем принимать решение, оставлять его или искать дальше.

Посмотрим на следующие строфы:

Je siffle, je chante, je fredonne.

 

À pleins poumons

 

sur tous les tons.

 

Ah

 

amoureux.

 

Je saute par-dessus les poubelles, je danse hip-hop

 

sur le trottoir, je dribble avec une canette de bière,

 

je tire, je marque !

 

Ah

 

amoureux.

 

Я напеваю, пою что есть мочи,

 

Трели пускаю словно щегол.

 

 

Ах,

 

влюблен.

 

Танцую хип-хоп возле урн и обочин,

 

Пинаю жестянку,

 

Прицелился:

 

Гол!

 

Ах,

 

влюблен!

 

 

Здесь тоже пришлось выдумать «щегла», чтобы сохранить рифму. Зато получилось передать градацию.

А некоторые фрагменты удалось передать достаточно близко к оригиналу. Вернёмся на две строфы назад:

 

Comme un éclair

 

orage et tonnerre

 

un grand silence

 

et tout s'arrête.

 

Boum boum dans le cœur

 

et des pieds à la tête

 

une vague de bonheur.

 

Amoureux.

 

Словно гроза,

 

Громы и молнии,

 

Вдруг – тишина –

 

И все молчит.

 

С макушки до пят

 

Полни́т меня во́лнами

 

Счастья... и сердце стучит.

 

Влюблен.

 

 

Остались нетронутыми и природные явления, и «волна счастья». Совсем без изменений опять же не обошлось – но на текст, настолько близкий автору, я и не претендовала.

Последнее, что хотелось бы отметить в своём переводе стихотворения – это имена девочек. У меня они получились русифицированными. С одной стороны это оправданное нововведение – всё-таки текст перевода предназначен для русских детей, и им так было бы понятней. С другой стороны, названия футбольных клубов оригинальные – насколько хорошо это сочетается в одном произведении? Снова жертва, принесенная на алтарь ритма. Но мне думается, что существует и более удачное решение.

Перевод произведений Фрио стал для меня увлекательным занятием. Я люблю детские книги, люблю перечитывать сказки и замечать в них то, что в детстве оставалось непонятным. Мне кажется, взрослым стоит чаще читать детскую литературу, ведь она пробуждает в сердце самый сокровенный уголок человеческой души – маленького ребёнка. Он помнит то, что взрослый давно забыл в суете и спешке жизни.

Хочется поблагодарить организаторов конкурса. Во-первых, за возможность попробовать себя в художественном переводе вне институтских занятий. Во-вторых, за знакомство с таким выдающимся детским писателем. В-третьих, за прекрасную организацию рабочих моментов – очень приятно работать, когда всё выполняется в срок и в соответствии с регламентом конкурса. А ещё хочу сказать отдельное спасибо человеку, благодаря которому я поучаствовала в этом мероприятии – спасибо, Серёж, спасибо за ту ссылку и за твою поддержку на протяжении всей работы над переводом. Без тебя я бы не справилась.

Очень надеюсь, что конкурс продолжит существовать и дальше. Желаю успехов в проведении конкурсов следующих лет и надеюсь снова принять участие!

 

ВАЛЕРИЯ КАЛИНИЧЕНКО

Взросло по детскому…

Как известно, художественный перевод – это отдельная глава в теории и практике перевода, которая требует особого внимания. В процессе перевода художественных произведений переводчик может пойти либо путем буквализации, т.е. при максимальном сохранении элементов и образов оригинала, но в ущерб понимаю и осознанию текста читателем, либо путем адаптации под «реалии» языка перевода, тем самым сохранив экспрессию, но пожертвовав какой-то «достоверностью» образов и средств, заменив их на «близкие и знакомые». Хотя возможен и третий путь – сбалансированный подход к передаче формы и содержания. В этом случае, как, в принципе, и в жизни, главное – уловить необходимую грань.

Для меня любое художественное произведение – это отдельный мир со своими законами, красками и образами, поэтому прагматический аспект перевода выходит на первое место: экспрессивную картинку сохранить нужно, даже если и при помощи других средств. На то оно и художественное произведение – взывать к эмоциональной стороне читателя, таким образом, реализовывая суггестивность текста.

В этом году на конкурс было выбрано два текста в двух разных формах. Но так может показаться только на первый взгляд: определенный ритмический рисунок наблюдается и в прозаическом тексте «ÇA M'EST ÉGAL». Конечно, по-разному следует подходить к переводу стихотворной и прозаической форм, но все же стоит упомянуть один общий фактор: произведения написаны для детей, поэтому нельзя забывать о «детском говоре» в процессе перевода. В общем-то, в этом и заключалась одна из трудностей, с которыми мне пришлось столкнуться. Взрослые используют слишком много «заумных» слов, отказываясь от доступных для понимания «словечек». Тут же нужно было вспомнить, каково это быть ребенком и воспринимать/описывать все очень просто, но в то же время ярко и образно. Короткие, но точно подобранные предложения, которые время от времени еще и рифмуются – вот, что было главной задачей для текста «ÇA M'EST ÉGAL». Конечно, при переводе оригинальный ритм воспроизвести удалось не везде, но прием компенсации помог сохранить саму идею формы.

Что касается стихотворения «AMOUREUX», то основным моментом было определение ритмического рисунка оригинала, а затем поиск слов для создания рифмы и рифмовки в русском языке. Очень сложно было начать, потому что подбор слов для первой строфы определял дальнейшую судьбу всего стихотворения. Если ошибешься вначале, потом может не хватить слов в языке перевода для сохранения ритма, и придется начинать все сначала. В целом, работу переводчика можно приравнять к поэтическому процессу, в котором создается новое стихотворение, но в жестких рамках заданной темы, образов и средств. Рассматривать вариант подстрочника было бы совсем неуместно и комично, поэтому от некоторых образов пришлось отказаться – не укладывались в канву, зато в тексте перевода были использованы другие, скорее, лексические средства, чем образы, которые являются достаточно колоритными для русского языка. Благодаря некоторым словам, к примеру, как «пардон» и «шансон», удалось даже сохранить некую связь с оригинальной рифмовкой, более того, это стало своеобразным напоминанием, что оригинальный текст был на французском языке.

В общем, пришлось немного подумать и поиграть словами, поскольку тексты сами по себе игривые и задорные!

 

 

КРАВЧЕНКО АНТОН

Поставленная перед конкурсантами задачами была двоякой. Она могла высветить их преимущества при выполнении первой части задания и неожиданно поставить их в трудное положение при переходе ко второй. Здесь дело в том, что  перевод прозы принципиально отличается от поэтического перевода. Опыт и умения в первом виде перевода подчас могут не пригодиться во втором. Подобным образом противопоставляются устный и письменный перевод: известно, что хороший устный переводчик может продемонстрировать не столь высокие результаты при решении задач профессионального письменного перевода.

С другой стороны, и поэтический перевод, и перевод прозы - это перевод художественный, в высшей степени творческий, а значит предполагает искусность и многогранность навыков переводчика.

Представляется, что такая постановка конкурсного задания служила отчасти цели выявить "универсальных" переводчиков.  В то же время, целью здесь, также ,скорее всего, было способствовать (действиями на "локальном" уровне) популяризации поэтического перевода, которому, как представляется, сегодня во многом незаслуженно уделяется меньшее внимание. В целом это, безусловно, связано с общим спадом интереса к поэзии в современном обществе и, в частности, в среде переводчиков.

 

Хотелось бы более подробно остановиться на второй части задания  - поэтическом переводе.

Что касается подхода к переводу, надо сказать, что для каждой строфы приходилось находить свой компромисс : в одних сохранять длину строки,  где-то стремиться к большей или меньшей эквиритмичности, в других - передавать образы без сохранения формы.

При работе с некоторыми строфами необходимо было делать трудный выбор между двумя приоритетами: красотой перевода ( и заменой ряда важных деталей французской действительности другими, более понятными носителям языка перевода) и его точностью, обусловленной необходимостью сохранения национального своеобразия. Надо отметить, что "маневрируя" между двумя этими приоритетами, переводчик чаще выбирал второе:  все-таки нельзя лишать произведение национального "колорита", условий, в которых оно было "рождено". Важно не нарушить образный ряд, который создается, в частности некоторыми конкретными обозначениями, в данном случае связанными с французской действительностью. Эти обозначения (также в сочетании с образно-выразительными средствами) также оказывают мощное эстетическое воздействие.

Кроме того здесь имел место не только национальный "колорит", но и действительность "глазами детей". Это обстоятельство создавало "окна возможностей" при переводе, так как  "детский мир", его образы, могут быть переданы и посредством определенных лексических замен. Здесь можно было поставить на второе место "точность", на первое - эмоциональность восприятия мира ребенком.

 

 

 

СИДОРОВА АННА

Критический самоанализ перевода произведений Бернара Фрио

 

Участникам конкурса INALCO RUSSE OPEN Kids 2016 было предложено перевести два произведения современного французского писателя Бернара Фрио «Ça m'est égal» и «Аmoureux». 

Имя Бернара Фрио до участия в конкурсе мне, как и, возможно, многим участникам, было неизвестно, поэтому свою работу над переводом я начала со знакомства с писателем, его биографией и творческой деятельностью. В результате просмотра достаточно большого количества сайтов было установлено, что первое из предложенных для перевода произведений является одним из рассказов, входящих в сборник «Нетерпеливые истории», второе, поэтическое, произведение – одно из стихотворений «Дневника почти поэта». 

Особенностью предложенных для перевода текстов является то, что они написаны от лица детей, поэтому было важно погрузиться в мир детских переживаний, эмоций и чувств, представить себя на месте ребенка, который выражает свои мысли на бумаге.

Рассказ «Ça m'est égal» представляет собой выражение чувства обиды, досады, некоторой злости на родителей, переживаемого маленькой девочкой. Она говорит, что ей все равно, что скажут или как поступят родители, но на самом деле, конечно же, девочке не все равно. Она очень любит родителей, видит и понимает многие «взрослые» проблемы.

Остановимся на некоторых сложностях перевода рассказа «Ça m'est égal». Предложение «Un jour, papa et maman me diront» переводится в настоящем времени – «Однажды папа и мама мне говорят», но, на мой взгляд, правильнее перевести это предложение в будущем времени. Тогда предложение будет носить условный характер, то есть, смысл высказывания будет таким: «если мне мама и папа скажут о чем-то неприятном, то я им отвечу, что мне все равно, и я об этом давно уже знаю, а потом наступит момент, когда и я им скажу что-то неприятное, пусть задумаются».

Среди вариантов перевода предложения «II faut qu'on te parle» («Нам нужно с тобой поговорить», «Нам нужно тебе кое-что сказать», «Ты должна кое-что узнать») был выбран первый вариант как наиболее близкий к оригиналу и более часто употребляемый в русском языке. Обычно, когда хотят сказать что-то важное, используют фразу: «Нам нужно с тобой поговорить».

Фраза «vive chacun de notre côté» могла быть переведена, как: «жить отдельно», «каждому жить отдельной жизнью», «каждому идти своей дорогой», но самым оптимальным мне показался перевод «идти разными дорогами», так как он больше подходит для речи ребенка.

Уточнение «Vous êtes nos enfants…», на мой взгляд, можно опустить, потому что оно немного перегружает текст, и перевести предложение «Vous êtes nos enfants, on vous aimera toujours autant...» таким образом: «Мы будем любить вас всегда так же, как и сейчас…».

Также можно опустить «de toute façon» («как бы то ни было», «во всяком случае», «тем более») в предложении «De toute façon, je le savais» и перевести просто «Я знаю об этом». Далее усиление фразе дает дополнение «И уже давно», поэтому перегружать ее эмоционально в русском переводе нет необходимости.

Наиболее удачным переводом придаточного предложения  «…tu étais un tout petit bébé», на мой взгляд, является перевод «…ты была совсем маленькой», тогда не будет создаваться впечатления, что девочка уже взрослая, хотя на самом деле ей предположительно 8-12 лет, и она еще ребенок.

Фразе «il faut que tu sois courageuse» («нужно чтобы ты была сильной» или «нужно, чтобы ты была смелой», здесь достаточно много вариантов для перевода) был найден эквивалент на русском языке «нужно потерпеть». На мой взгляд, такой перевод наиболее удачен, так как в большей степени, по сравнению с другими вариантами, соответствует ситуации.

Когда девочка говорит о том, как будут ее родители выглядеть в старости, она употребляет по отношению к своему отцу слово  «maigre» («тощий», «худой»). Наиболее адекватным вариантом перевода данного слова, по моему мнению, является эпитет «дряхлый», который подразумевает, что отец будет выглядеть в высокой степени жалким: худым, бессильным, немощным стариком.

Трудности вызвал перевод предложения «Je mettrai un cactus…». Глагол «mettrе» имеет достаточно много значений, но мной было выбрано значение «посадить». Возможно, это переводческая ошибка, и лучше было бы перевести «Я принесу (положу, поставлю) кактус…», но я руководствовалась русскими традициями и решила немного адаптировать ситуацию для русских детей. В России на кладбище редко носят живые цветы, чаще искусственные. Живые цветы обычно сажают на могиле.

Также трудности были связаны с переводом «Vlan!». На русский язык данный предикатив можно было перевести как: «Бац!», «Бух!», «Трах!», «Тыдыщ!», «Бабах!» и т.д. Был выбран вариант «Бах!», который, по моему мнению, означает решительность, стремительность действия, резкость.

Теперь обратимся к переводу поэтического произведения «Аmoureux», который насыщен совершенно другими эмоциями: счастьем, радостью, душевным подъемом, которые ребенок не совсем может сам себе объяснить.

При переводе стихотворения трудностей возникло больше, чем при переводе прозы, что объясняется необходимостью сохранения ритма, рифмы и стиля.

Перевод названия сначала не вызывал сомнений и первым его вариантом являлся перевод «Влюблен». Однако в итоге было решено изменить название на «Влюбленный». На мой взгляд, именно данный вариант полностью отражает эмоциональное состояние главного героя – Луки. 

При переводе стихотворения среди наиболее часто используемых переводческих трансформаций можно выделить дополнение.

Например, в первом предложении было добавлено несколько слов для того, чтобы сохранить рифму и ритм. В результате получилось: 

«Всё так, я же чувствую, знаю ответ, и нет тут сомнений, и тайны тут нет,  всё ясно как свет: я влюблён».

Выражение «je le sais» было переведено как «знаю ответ», «c'est vrai» –

«всё ясно как свет». Помимо сохранения рифмы, такое переводческое решение связано с усилением уверенности юного поэта в своем чувстве.

Когда речь идет о внезапности нахлынувшего чувства, автор пишет:

«Comme un éclair orage et tonnerre un grand silence et tout s'arrête».

В буквальном переводе: «Как молния, буря и гром, большая пауза (тишина), все останавливается (замирает)». Наиболее оптимальным переводом данного отрывка, на мой взгляд, является следующий:

«Как буря с дождём, молния, гром, вдруг тишина, и всё прекращается».

Такой перевод позволяет сохранить сравнение нахлынувшего  чувства с громом и молнией и последующим спокойствием природы, но в сердце еще остается волнение от осознания этого чувства: 

«Boum boum dans le cœur

et des pieds à la tête une vague de bonheur».

В данном отрывке возникли трудности с переводом первой строчки. Был вариант: «В сердце твоем барабаны стучат…», но решение было принято в сторону другого варианта – «В сердце тук, тук…», так как он наиболее близок к оригиналу.

В куплете, где речь идет о витрине булочника, в которой Лука в первый раз увидел свое отражение, мне показалось важным сохранить игру слов. Слова        «boulanger»     (булочник,      пекарь)            и        «bouleversé»    (изменился, переменился) имеют общий корень «boul», поэтому была позволена некоторая вольность перевода:

«Когда возле булочной остановился, в окне отраженье свое увидал, совсем я себя не узнал: как тесто, став булочкой, – я изменился».

Выражения «dans la vitrine du boulanger» (в витрине булочника) и «dans la vitrine du charcutier» (в витрине мясника) с целью адаптации перевода для русских детей и сохранения рифмы было решено заменить на названия магазинов, где продается определенная продукция, – «булочная» и «колбасный (магазин)».

Трудности возникли с переводом следующего отрывка: 

«Je siffle, je chante, je fredonne. À pleins poumons sur tous les tons».

На первый взгляд, в переводе данного отрывка нет ничего сложного (я свищу, я пою во все горло, на любые лады). Однако возникла проблема с поиском эквивалента к выражению «À pleins poumons». Были варианты: «во все горло», «полной грудью», «во весь голос» и другие. Наиболее удачным, на мой взгляд, оказался вариант «во всю глотку свою», выбор которого обусловлен сохранением рифмы и стиля стихотворения. 

Множество вариантов перевода имело и выражение «c'est embêtant»

(скучно, надоело, достало и др.). Наиболее адекватным показался вариант «напрягает», так как он, на мой взгляд, в большей степени отражает состояние Луки, который счастлив и не хочет глубоко задумываться о причине этого счастья, но все же потом высказывает несколько предположений.

Сначала Лука предполагает, что влюблен в учительницу французского, затем, что в Сару. В данном отрывке мне снова показалось важным сохранить игру слов. Предложение «Non, elle m'a collé un zéro en dictée» было переведено: «Нет. Она мне по диктанту кол влепила», когда речь шла об учительнице, и когда Лука говорит о Саре, выражение «ça ne colle pas» имеет перевод: «так отношений нам с ней не слепить».

Много раздумий было связано с переводом имен девочек, в которых, возможно, влюблен Лука, но в результате было решено не менять имена на русские эквиваленты, например, Софи на Софию или Элиз на Лизу. 

В целом, работа над переводом обоих произведений была очень увлекательной и интересной. Можно долго писать о множестве размышлений, касающихся выбора тех или иных переводческих трансформаций. В данной статье указаны только некоторые из них.

В заключение хотелось бы выразить благодарность всем организаторам конкурса, членам жюри, которым, скорее всего, было достаточно тяжело определить победителей. Участникам конкурса хочется пожелать успехов в дальнейшей переводческой деятельности.

 

 

 

АННА МИХАЙЛЮК

Начать следует с того, что оба текста меня очаровали. Они  проникнуты непосредственностью, в них есть какой-то добрый взгляд на мир и, в то же время, что-то хулиганское. Мне они напомнили произведения Хармса, Артура Гиваргизова и, немного, детские стихи Маяковского.

Итак, в первом рассказе мы словно слышим внутренний монолог девочки 9-11 лет. Мне кажется, она фантазирует и представляет себя героиней фильма или романа. Развод родителей, внезапная болезнь, непростая судьба – все это сюжеты сериалов, которые идут обычно по телевизору, пока вся семья ужинает. Я вовсе не уверена, что моя интерпретация верна, но в детстве, действительно, очень легко мечтается о чем-то драматичном. На уровне лексики мы видим сочетание несколько возвышенных и непринужденно-детских фраз. В переводе я постаралась передать эту интонацию (чуть напыщенные слова родителей, такие как: «нам нужно с тобой поговорить»; и словосочетания, характерные для детской речи: «очень далеко, а куда – не скажу», «будешь вся сгорбленная и в морщинах» и др.

Кроме того, как мне показалось, в конце текста есть внутренняя рифма, которую я также постаралась сохранить:

Maman, papa, quand même, je vous aime.

Мама, папа, я вас люблю вопреки всему.

Второй текст, как я и ожидала, вызвал у меня гораздо больше затруднений. Надо признаться, я впервые переводила стихотворение, и процесс оказался крайне увлекательным!

Во-первых, мне показалось необходимым полностью передать ритмический рисунок оригинала, потому что именно ритм – чеканный, похожий на детскую считалку - составляет его основу. Поэтому я постаралась расставить такие же ударения в переводе и сохранить, по возможности, количество слогов в строчке.

Во-вторых, в оригинале, скажем так, нерегулярная рифма, она то есть, то ее нет. Часто зарифмованы не строки, а слова внутри фразы, но в целом сохраняется ритм, за счет этого текст воспринимается как стихотворный.  В моем переводе окончания строчек рифмуются чаще, чем в оригинале, и это было сознательное решение. На мой взгляд, для русского языка такой характер созвучий более естественен. Кроме того, если оставить в русской версии только ритм, без гармоничной рифмы, то перевод, как мне кажется, будет выглядеть слишком буквальным, а мне хотелось, чтобы он был как можно более игровым, веселым, и, в конечном итоге, понравился бы детям.

 

АНАСТАСИЯ МАРЧЕНКО

Так сложилось, что я не только переводчик детской литературы, но и детский писатель, пишу повести для подростков. На мой взгляд, перевод детской литературы – весьма ответственное занятие. Дети прекрасно распознают фальшь, поэтому я всегда много времени уделяю поиску точной интонации текста, речевым характеристикам героев. Очень важно подобрать их верно – так, чтобы, с одной стороны, не заглушить авторский голос, а с другой, сделать речь героев переводной литературы узнаваемой.

Так было и с текстом Бернара Фрио «Ça m'est égal», который я озаглавила «Плевать». Над переводом именно этой фразы я думала дольше всего. Ведь есть много вариантов, можно сказать «мне всё равно», «какая разница», но я выбрала именно «плевать» как слово более характерное для подростка. Бунтующие дети обожают выражаться грубо – это слово, на мой взгляд, лучше передает конфликт внутри текста, чем «мне всё равно», благодаря своей эмоциональной окраске. Ведь это говорит обиженный, раненый подросток, пытаясь изобразить равнодушие. Бернар Фрио невероятно реалистично передает голос страдающего ребенка, который ненавидит и любит одновременно, злится, когда родители своими поступками или словами причиняют боль или пугают.

Колебалась я ещё и с «depuis longtemps», велико было искушение перевести как «давным-давно», но это показалось мне слишком уж нейтральным выражением, ведь героиня выражает свои эмоции слегка театрально, поэтому остановилась на «сто лет назад», чтобы усилить эффект от псевдоравнодушной подростковой фразы.

 «Mais moi, un jour, je leur dirai» – напрашивается: «но однажды я скажу им», однако я выбрала «и однажды уже я скажу им». Такая конструкция смещает акцент на «я», предваряя монолог героини, и подчёркивая звучащий в тексте явственный крик ребенка «дайте же, наконец, высказаться мне

«Vous serez vieux, très vieux» – ритмическое нанизывание, которое я очень люблю. Но по-русски его лучше разнообразить синонимами, чтобы текст не выглядел сухо, ведь девочка фантазирует, почти выкрикивает эти слова, рисуя себе картину мести – «вы уже состаритесь, превратитесь в дряхлых стариков». Этими же соображениями обусловлен выбор совершенно детского выражения «с кучей морщин», «толстуха» и о кактусе: «с кучей острых колючек». А также «Je vous mettrai dans une maison de retraite» – ни в коем случае нельзя передавать нейтрально. «Я сдам вас в дом престарелых» – именно сдам, как вещь в гардеробную.

 

Если первый текст поддался относительно легко, нужную интонацию я поймала почти сразу, то стихотворение «Люблю» вызвало куда больше трудностей. Очень хотелось сохранить его ритм, который отлично передает скачки эмоционального фона подростка. Прежде всего, появился подстрочник, дословный перевод, затем я обычно создаю версию, которую называю «художественный пересказ», то есть откладываю подстрочник и пишу перевод заново, давая волю писательскому чутью, обычно это позволяет найти интересные творческие решения для отдельных фраз и выражений. Затем сравниваю то, что получилось, с подстрочником, и только после этого начинается работа над черновиком будущего перевода. В случае со стихотворением Бернара Фрио, «художественный пересказ» я делала раз пять. И только потом, уже имея «на руках» около пяти-семи вариантов перевода одних и тех же частей стиха в разных ритмах, я начала выстраивать окончательный вариант перевода, комбинируя их.  

Несколько раз попыталась взять стихотворение «с налёту» на ритмическом слуху. Не получилось. Тогда работа пошла основательней. Я полностью выписала ритмическую структуру стихотворения, ударные/неударные слоги, паузы, а затем, буквально, вкладывала слова в структуру, как кирпичики, пытаясь сохранить детали и одновременно памятуя, что слишком держаться за них не стоит. Так, например, вышло со строфой про футбольный матч, я потеряла названия команд Оксер-Сошо, и деталь о том, что матч начнётся через две минуты, но выиграла в компактности и ритме фразы «Там футбол по ТВ! // Две минуты, и я // буду знать, // кто у нас чемпион!» В данной ситуации не так важно, как называются команды, и когда именно будет матч, как то, что течение мысли главного героя полностью изменилось, но идёт с той же интенсивностью, что и мысли о влюбленности, поэтому важно не потерять ритма. Тут также пришлось поработать с речевыми характеристиками: «La prof» – лучше всего «училка», ну и небольшая доместикация: «un zéro en dictée» превратилось в «кол за диктант», а «elle n'aime pas les choux de Bruxelles» в «она ест свой обед – без капусты, // не то, что я». Точно также, чтобы не потерять ритм, пришлось слегка видоизменить имена девочек, пожертвовать Соней, а недостаток слогов скомпенсировать союзом и наречием и превратить Сандру в Сандрин. «Nadia? Élise? Sophie? Sandra? Yasmine?» – «Тогда Надя? Сандрин? Или Лиза? Ясмин?»

       Также в строфе про витрину я немного сменила точку зрения: у автора «je siffle, je chante, je fredonne», у меня получилось «он поёт и шалит, во всю глотку вопит», что, на мой взгляд, вполне оправданно, ведь герой наблюдает за собой в витрине и не узнаёт, так что небольшое отстранение вполне к месту.

       В целом, работать с переводом и эссе, и стихотворения было очень интересно, это был настоящий языковой эксперимент. Меня восхитила жизненность текстов Бернара Фрио, его умение передать живую речь ребёнка, подростка, всю противоречивую гамму детских чувств и эмоций без многословных описаний, порой даже не называя прямо эти самые  чувства.

 

 

АЛЛА СОКОЛОВА

Трудности перевода

                   Не секрет, что детям и подросткам свойственна любознательность и стремление познавать мир. Не смотря на некоторую рассеянность и невнимательность, они вбирают в себя то, что видят, слышат, осязают. В каждой детской книге сокрыта глубокая мораль, которую бывает непросто передать, не являясь носителем языка, но нет ничего невозможного. 

                   На мой взгляд, основная сложность при переводе художественных текстов, будь то стихи или проза, заключается в поиске скрытых смыслов. Для того чтобы осуществить перевод такого текста, необходимо представить себя на месте автора и посмотреть на описываемые им события с точки зрения человека, который сам это пережил. Именно поэтому, прежде чем приступить к работе, желательно ознакомиться с его/её биографией, а также с теми произведениями, которые были переведены ранее. Это занимает не так много времени, достаточно прочесть первый и последний абзацы, ознакомившись, преимущественно, с основной тематикой.

       Учитывая тот факт, что предложенные в качестве конкурсного задания отрывки были предназначены для детской аудитории, в моём случае возникла проблема, связанная с выбором способа донесения до читателя всей глубины мысли французского автора. Нужно было определиться, сохранять ли ассоциации, сквозь призму которых юный герой стихотворения описывает сложившуюся ситуацию или же попытаться русифицировать текст, превратив французского мальчишку в русского паренька. В то же время, на мой взгляд, перевод маркированных единиц является наиболее интересной частью переводческого процесса.

                   Основная сложность при переводе стихотворения была связана с необходимостью сохранить рифму. Хотелось бы отметить также затруднения и размышления, возникающие при переводе имён собственных, которые было нелегко «срифмовать». Что же касается прозы, то больших сложностей при переводе не возникло. 

 

АЛЕКСЕЙ КРУГЛОВ

Когда я был маленьким, то очень любил читать и перечитывать детские книжки французских писателей. Их тогда много издавали в адаптированном виде со словариком в конце – впрочем, адаптировать там, скорее всего, особо и не приходилось. Из имён авторов помню только Жана Оливье и Жоржа Байяра, но главное, что осталось в памяти, это ощущение лёгкости и внятности изложения независимо от «тяжести» темы, а ещё – бодрости духа, ненавязчивого юмора и… чего-то ещё непередаваемого, какой-то особой изюминки, по которой французские тексты для детей, а зачастую и для взрослых, узнаешь даже в переводе – в хорошем переводе, разумеется. Потом я вырос, стал переводчиком, но как-то так вышло, что и прозу, и стихи перевожу английские, если не считать старых французских фильмов. Поэтому хочу выразить особенную благодарность организаторам конкурса за то, что помогли хоть ненадолго вернуться в детство.

Ещё и автор выбран потрясающий: простота и глубина, плюс стиль – поэзия в каждой строчке. Ведь первый рассказик – тоже стихи с особым ритмом, звучанием и многоуровневым психологическим подтекстом. Как для взрослых, только лучше – оно самое и есть. Вроде бы простейшие фразы, какие там, казалось бы, глубины, а читаешь – и слёзы на глазах. Да, текстам, предложенным на конкурс, необходим очень хороший перевод, иначе потеряется всё их волшебство.

Как это сделать? Как помочь читателю поставить себя на место девочки из рассказа, заставить «поплыть» в такт трагическому крещендо её фантазий? Может, и вовсе пустых – обиделась, что сладкого не дали, вот и сидит, накручивает себя, у каждого в детстве подобное бывало, – а может, и непросто всё у неё с родителями. Может, то и другое? А может, ни того, ни другого? Бывают же и просто фантазии, и не только у детей. А если есть намеренная недосказанность, то зачем она понадобилась автору? Значит, сначала надо понять, выстроить для себя картинку, иначе в чужую шкуру не влезешь. Понять, почувствовать и написать – в точности, как написал бы Бернар Фрио для наших детей, знай он русский язык. Да ещё различия взрослой родительской и детской речи передать, плюс увязать всё с ритмом, рефренами, звукописью. В какой момент девочка из рассказа вдруг пропадает, а на её месте появляется Очень Грустный Автор? Или автор усмехающийся? Какой уж тут, прости господи, подстрочник – главный рассадник канцелярита, – о нём здесь и речи быть не может! Специальные «переводческие» приёмы? Сами должны включаться, интуитивно, иначе натужность полезет, анекдот про сороконожку получится. А рабочим подстрочником должен служить сам текст оригинала, и не иначе. Сначала понять и почувствовать, потом сыграть авторскую музыку на русских инструментах, и только после этого подгонять точность. Тем более, когда переводишь второе стихотворение про любовь – весёлое, бесшабашное, психологически точное и в то же время ироничное, с присутствием взрослой отстранённости, – и, опять же, французское «до самых кончиков». Ну, рифмы должны быть точные, раз они у автора такие, это да, закон поэтического перевода. А ещё – графичность, лиричность, смена образов, подвижность ритма, парность и ударность рифм и т. д. – вся классическая дюжина заповедей Чуковского для детских поэтов. Всё это в достатке имеется в тексте оригинала – обязано быть и в переводе. В хорошем переводе – каковых и желаю замечательному поэту и писателю Бернару Фрио.

 

 

ЕК

 

 

 

Новости

Опрос

Удобен ли наш сайт?

Общее количество голосов: 129